Рифаа Тахтави - Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже

Следовательно, Александрия — название города в ал-Андалусе. Возможно, Александр, пересекая полуостров ал-Андалус, построил здесь город.

Автор книги «Нашк ал-азхар фи ‘аджа'иб ал-актар» («Аромат цветов в (описаниях) чудес разных стран») {70}упоминает о том, что ал-Искандар Зу-л-Карнайн {71}проходил через ал-Андалус и вышел к проливу Джабал ат-Тарик, называемому море Зукак {72}и что на месте этого пролива была полоса земли, соединяющая ал-Андалус с Танжером. Он не упоминает о строительстве Александром города на этом полуострове, но это не значит, что города там не было. Некоторые авторы утверждают, что существовали два Александра: один Александр, сын философа, второй — убивший Дария. Автор «ал-Камуса» {73}в одном месте пишет: «Зу-л-Карнайн — это Александр Греческий, потому что, когда он призвал их поклоняться Великому Господу, они ударили его по рогу, но Господь его воскресил. Он призвал их второй раз, и они ударили по второму рогу Он умер, но Господь вновь его воскресил. Другое объяснение его прозвища то, что он дошел до двух стран света или что у него было две косы». Из этих слов видно, что Александр Зу-л-Карнайн и Александр Греческий один и тот же человек.

Улемы Востока полагают, что Двурогий, упоминаемый в священных айатах, это не Александр Греческий — первый жил раньше второго. Это о нем говорят, что он был пророком, построил стену Йаджудж и Маджудж {74}и безуспешно искал живую воду, в чем преуспел ал-Хидр {75}, мир ему, который поэтому жив до сих пор. Второй же называется Александр Румий, или Греческий, потому что древние жители этой страны назывались греками, а нынешние известны как румы.

Что касается франков, то они упоминают о существовании лишь Александра Великого сына Филиппа Македонского и относят к нему все, что арабские историки сообщают об Александре Двурогом, а также все, что рассказывают о нем удивительного, в том числе и о стене Йаджудж и Маджудж, хотя в чудеса они не верят.

Как бы то ни было, и улемы и франкские ученые согласны в том, что строительство Александрии связано с Александром Греческим {76}. В приведенной выше цитате из «ал-Камуса» перечислены города, носящие название Александрия. Но город Искендер Яси, то есть Александрия, в стране арнаутов не имеет отношения к знаменитому Александру Греческому, а получил название от имени Искандер-бека {77}. Кое-кто утверждает, что город Александрия в Египте до перестройки его Александром примерно в 302 году до появления Исы, мир ему, назывался Кайсун. А франки говорят, что он назывался Ну и до завоевания его мусульманами находился под властью то римлян, то византийцев. Его завоевал ‘Амр ибн ал-‘Ас {78}по приказанию ‘Умара ибн ал-Хаттаба {79}. И когда ‘Амр ибн ал-‘Ас взял город, он писал ‘Умару, да будет Аллах доволен ими обоими, что нашел в нем четыре тысячи дворцов, четыре тысячи бань, сорок тысяч иудеев, платящих подушный налог, четыреста площадей и двенадцать тысяч торговцев бакалеей, овощами и фруктами. Возможно, историки преувеличивают, как они делают это, говоря и о других городах, например о Багдаде. Одним из чудес Александрии была библиотека, которую сжег ‘Амр ибн ал-‘Ас, да будет доволен им Аллах {80}. В ней находилось семьсот тысяч томов. Население города в прежние времена составляло примерно триста тысяч человек. Сейчас в нем гораздо меньше жителей. Его завоевали французы, потом их вытеснили оттуда англичане, и город вернулся в руки мусульман. В настоящее время его украшают постройки, возведенные усилиями Его Превосходительства, в нем, как и в прежние времена, процветает торговля. Его Превосходительство проводит в этом городе большую часть времени. Своим положением и зданиями он очень похож на порты франков. Расположен примерно в пятидесяти фарсахах {81}к северо-западу от Каира на широте 31 градус и 13 минут к северу от экватора. О расстоянии между Александрией и Парижем будет сказано далее.

Знай, что в арабских географических книгах это море называется Румийским, потому что на его побережье находится страна Румов. А также называется Сирийским, поскольку омывает и Сирию. Франки называют его Средиземным или Внутренним, так как оно окружено сушей, в отличие от Окружающего моря, которое омывает все земли. Некоторые даже говорят, что оно продолжает течь и под всеми землями, возвышающимися над его водами! Хотя другие утверждают обратное, а именно что твердая земля находится под его поверхностью, как, например, некоторые земли Московии {82}. На турецком языке Внутреннее море называется Сефид (Белое), в противоположность морю Бунтуш, или Черному {83}. Есть и другое море, называемое Белым, в стране Московии. Именно его имеют в виду под Белым морем ученые-географы.

Под вечер в среду, в пятый день рамадана {84}, мы сели на французский военный корабль, не испытывая ни малейшего страха! Прочность корабля вселяет в сердце такую уверенность, что, оказавшись на нем, человек начинает чувствовать себя его частью. Здесь есть все необходимое из приспособлений и снаряжения, в том числе и военного. Корабль оснащен восемнадцатью пушками. Отплытие состоялось в четверг, в шестой день благословенного месяца рамадана. Дул легкий ветер, и мы не чувствовали движения корабля и не испытывали никаких неприятных ощущений. Еще до того как взойти на борт, я, по совету одного улема, совершившего поездку в Стамбул, выпил несколько больших глотков соленой воды из моря. Улем говорил, что это помогает от морской болезни. В действительности никакой болезни со мной не приключилось. Во время посадки на корабль, я был болен горячкой, но стоило нам выйти в море, как она прекратилась. Быть может, правда, что одна болезнь излечивает другую! Мы плыли спокойно и неторопливо в течение четырех дней. Потом ветер усилился и море заволновалось. Волны играли кораблем, и многих замутило. Большинство из нас лежали на полу, и все молили Заступника в день Страшного суда о помощи. Положение наше заставило вспомнить слова одного остроумца: рискует отплывающий в море, но более его рискует вступающий в беседу с царями, не обладая ученостью и знаниями! И убедились мы в том, что друг наш, ученейший ас-Сифти {85}, верно истолковал смысл шутливых стихов Абу Нуваса {86}:

Однако тот, кто полагается на Великодушного, не боится никаких бед. Об этом прекрасно сказал поэт: