Айвен Сандерсон - Книга Великих джунглей

Втащив наверх зажженную горелку, жаровню с серой и бутылку воды, я огляделся по сторонам в поисках удобного насеста, чтобы поймать животное, которое я собирался выгнать наружу. Дупло находилось примерно в десяти футах наверху, под одной из крупных ветвей. С ветви свисали три толстые лианы, позволившие мне подняться вместе со снаряжением, а маленький деревянный карниз, расположенный сразу же за отверстием, послужил удобной подставкой для жаровни, чтобы ее можно было нагревать постепенно. Это была довольно тонкая операция, поскольку я хотел лишь выманить животное наружу, а не усыпить его. Внезапная вспышка могла привести к образованию большого количества сернистых паров; тогда обитатели дерева задохнутся и упадут в недра ствола, прежде чем у них появится возможность убежать.

Я едва успел установить жаровню и горелку, когда на меня уставились две маленькие мордочки — не более чем в двух футах от моего носа, и их выражение было скорее любопытным, чем испуганным. Их маленькие круглые головы с аккуратными, низко посаженными ушами и большими ярко-желтыми глазами придавали им добродушный и миролюбивый вид. Они носили меховые шубки, а их мощные конечности заканчивались маленькими когтистыми лапами, похожими на ручки. Это были кинкажу, удивительные древесные животные американских джунглей, похожие одновременно на котенка, плюшевого мишку и лемура. Возможность поймать пару живых кинкажу была редкой удачей — и к тому же еще до завтрака!

Волна серных испарений отогнала их назад в дупло, что дало мне время завязать на веревке скользящую петлю. Появившись снова, они выглянули наружу и так тесно прижались друг к другу, что когда я рывком затянул петлю, она поймала их обоих. Рывок оторвал их от ствола, так как дупло находилось под веткой, и я начал быстро стравливать веревку. Кинкажу смогли освободиться лишь возле самой земли, где их проворно схватили мои помощники.

С нескрываемым торжеством я вылил воду из бутылки в дупло, чтобы погасить искры, которые могли остаться внутри, и вернулся на платформу у развилки дерева. Привычка к осторожности на большой высоте заставила меня испробовать на прочность опору для ног, пока я еще крепко держался за лианы, свисавшие сверху. Это было большой удачей, поскольку в тот момент, когда я поставил ногу на площадку, где спокойно отдыхал еще полчаса назад, раздался громкий треск и вся масса растительности рухнула в широкий зияющий ствол. Почти одновременно с этим послышался рев, и язык пламени выстрелил вверх, сопровождаемый фонтаном искр, разлетевшихся до вершин соседних деревьев.

Обычно считается, что огонь в джунглях не представляет особой угрозы. Более того, в этом лесу было очень сыро. Три дня шел моросящий дождь, а ясному рассвету предшествовала туманная ночь, влажная и жаркая, как парилка в турецкой бане. Повсюду с листьев еще капала вода. Но внутри полого ствола может быть так же сухо и уютно, как под крышей самого прочного дома. Это дерево, несомненно, обладало подобной защитой, а мы забыли пролить водой полость у основания ствола после того, как пытались выкурить животных снизу. Сухое дерево долго тлело, и огонь накапливал силу все время, пока я лез наверх и отдыхал на платформе, которая, как теперь стало ясно, и служила пробкой, сдерживавшей пламя. Теперь, когда пробка исчезла, целые тонны раскаленного порошкообразного угля вырвались из жерла природной трубы шириной около пяти и высотой более пятидесяти футов.

Сильный жар заставил меня вскарабкаться по большой ветке. Позднее мне рассказывали, что с земли это выглядело так, будто я с птичьей непринужденностью воспарил на целых тридцать футов, но я просто не помню, как мне это удалось. Я снова стал воспринимать окружающее лишь после того, как достиг относительно безопасного места. Теперь я находился вне досягаемости языков пламени, но на высоте около восьмидесяти футов над землей, откуда края контрфорсных корней, острые как кинжалы, казались еще менее привлекательными, чем огненный ад, бушевавший в стволе.

По-видимому, мне оставалось лишь перебраться с этого дерева на ветку соседнего древесного гиганта. Но когда я двинулся вперед по выбранному маршруту, опора под моими ногами становилась все более зыбкой, и наконец ветка угрожающе согнулась под моим весом. Я был вынужден отступить.

Между тем рев пламени, треск и шум падения ветвей меньшего размера заглушали любые крики. Я мог вопить во всю глотку, и с земли мне что-то кричали в ответ, но мы не слышали ничего, кроме треска и грохота. Однако я мог видеть своих помощников и спустя какое-то время перевел на язык действий их жесты, поначалу казавшиеся бессмысленными. Они указывали на отдельную лиану, свисавшую с моей ветки на безопасном расстоянии от ствола и почти достигавшую земли. Если она не гнилая, то я смогу без особых усилий спуститься вниз и спастись.

Мне повезло, но как бы в напоминание о грозившей опасности оранжевые языки пламени вырвались из небольших дупел в нижней части ствола, пока я спускался со всей быстротой, на какую был способен. Последние несколько футов я падал и успел приземлиться как раз вовремя, так как через несколько секунд одна из нижних ветвей с треском рухнула на землю, разбросав нас на бегу и оборвав ту лиану, что спасла меня. Удача не изменила нам и в дальнейшем: утратив массивную ветку, дерево наклонилось в сторону от нас; поэтому когда оно наконец рухнуло в ужасающем вихре дыма и искр, наш лагерь не пострадал.

Пылающее дерево в джунглях представляет собой пугающее и жуткое зрелище, даже если вы не находитесь наверху. Однажды мы нечаянно подожгли еще более крупное дерево в Западной Африке, когда собирали образцы животных методом выкуривания. Этот гигант горел четыре дня, освещая небо по ночам, а когда он рухнул, земля заметно содрогнулась даже в четырех милях от места его падения.

Находясь в кроне одного из лесных великанов, вы осознаете его размеры гораздо более остро, чем на земле. Хотя у нас нет точных сведений о высоте и обхвате ствола больших деревьев в тропическом дождевом лесу, громадная масса листвы превосходит любые деревья в зоне умеренного климата.

Вопрос о том, где растут самые большие, самые массивные и высокие деревья, до недавнего времени служил предметом оживленных дискуссий и взаимных притязаний, особенно в Соединенных Штатах, с их тягой ко всему «лучшему и величайшему». Но сейчас положение прояснилось, и мы не будем держать его в секрете.

Самым крупным деревом в Америке является секвойя ( Sequoia sempervirens ) под названием «генерал Шерман», которая стоит в национальном парке Секвойя в Сьерра-Неваде. Она имеет высоту лишь 255 футов, зато 75 футов в диаметре, и объем ее ствола (без ветвей) оценивается в 50 000 кубических футов. Самое высокое дерево в США — тоже секвойя, высотой 364 фута. Абсолютный рекорд удерживает серебристая ель из Британской Колумбии, высота которой составляла 417 футов. За ней следует австралийский Eucaliptus regnans высотой 382 фута.