Адий Шарипов - На дальних берегах

Ярким контрастом с бедностью жилищ выглядели базары. Прямо на земле навалены груды всевозможных живописных плодов. Покупателей почти нет — одни торговцы. Соорудив из листьев и травы головные уборы, продавцы фруктов терпеливо сидят на солнцепеке, поджидая покупателя. Торгуют, в основном, женщины. Многие из них с детьми. Голые чернокожие ребятишки копаются в земле, в отбросах, затем подбегают к матери и, схватив грудь, начинают сосать. Нам рассказывали, что гвинейские женщины кормят младенцев грудью до трех-четырех лет. Объясняется это заботой о здоровье детворы, но все равно статистика показывает, что детская смертность в Гвинее чрезвычайно высока.

Положение гвинейской женщины примерно такое же, как и во всех африканских республиках. Существуют многоженство и калым за невесту. Все это пережитки прошлого, и с ними ведется борьба. Недавно, например, гвинейские власти пошли, даже на то, что сформировали специальный женский батальон для охраны президентского дворца. Новшество, однако, успеха не имело и вскоре батальон был расформирован.

По своему внешнему облику Конакри нисколько не напоминает столичный город. Спешат озабоченные женщины с младенцами за плечами, бродят овцы, изредка проезжает машина (в основном, наши «Волги»). Безлюдно в магазинах, пусто в витринах и на полках. Хлеба, как уже говорилось, нет, а рис, закупаемый в Китае, очень дорог. Гораздо привлекательнее Конакри, как мне показалось, в ночное время. Мягкая, душная ночь покрывает все непроглядным черным пологом. По улице тянет дымком. При свете керосиновых ламп сидят торговцы фруктами, дожидаясь какого-нибудь случайного покупателя. Тихо, сонно, задумчиво дышит ночной город.

Единственным украшением гвинейской столицы служат гигантские, в несколько обхватов, деревья «сейба». В дни, когда мы находились в Конакри, эти деревья оделись в такой красочный наряд, что от них не хотелось отрывать взгляда. Местные жители называют сейбу «огненным деревом». И в самом деле, в щедром зеленом убранстве города пышные кроны огромных деревьев выделяются такой яркой раскраской, что порой кажется, будто это не живая листва, а безудержно пылающие на солнце языки пламени…

Однако вернемся к президентскому дворцу.

После прогулки по городу, ни на минуту не забывая о сроке встречи, мы вышли из машины и направились к парадному входу. Из двери навстречу нам вышел высокий плечистый мужчина в национальной одежде с запоминающимися чертами волевого энергичного лица. Это был сам Секу Туре, президент Гвинейской республики.

Лицо президента мне знакомо по газетным фотографиям. На этот раз я невольно обратил внимание, что Секу Туре выглядел очень усталым. Приметнее стали морщины на лбу и у самых губ.

Как мы знали, президенту нет еще пятидесяти лет. Родился он уже после Октября, в 1922 году, в крестьянской семье. С детских лет познал все тяготы и унижения, которые выпали на долю простых людей так называемой Французской Гвинеи. Трудовую жизнь начал рано — служил в почтовой конторе в Конакри.

В двадцать три года Секу Туре организовал в возглавил первый профессиональный союз в своей стране. Через несколько лет его имя уже было известно миллионам людей как имя одного из основателей Демократической партии Гвинеи, а с 1952 года — ее Генерального секретаря.

В тридцать четыре года он избирается депутатом Национального собрания Франции.

В 1957—58 годах является главой правительственного Совета Гвинеи.

26 октября 1958 года в кинотеатре «Век» в Конакри Секу Туре произнес исторические для своего народа слова:

«Сегодня, — сказал он, — мы независимая нация, суверенное государство. Это свобода ястреба, вольно парящего в небе, это та свобода, которую избрал народ Гвинеи. Помните: в этот день мы с высоты официальной трибуны в Донка выпустили ястреба, пойманного мною в Сигири во время избирательной кампании в марте 1957 года. Этот ястреб является символом нашей свободы, ибо в небе нет препятствий, которые помешали бы ястребу делать то, что он хочет: лететь в избранном им направлении, выбирать путь в соответствий со своими интересами, а в случае надобности — отстоять свою свободу».

Выдающийся политический и государственный деятель Гвинеи, посвятивший свою жизнь непримиримой, бескомпромиссной борьбе против империализма, за национальную независимость своей родины, за национальное освобождение всех народов Африки, Секу Туре внес серьезный вклад в великую, ни на минуту не затихающую борьбу народов против угрозы термоядерной войны, за сохранение и упрочение мира.

В 1961 году ему была присуждена Международная Ленинская премия «За укрепление мира между народами».

Секу Туре трижды бывал в Советском Союзе. А в феврале 1961 года по его приглашению Гвинею с официальным визитом посетил Л. И. Брежнев, в то время Председатель Президиума Верховного Совета СССР.

В совместных советско-гвинейских заявлениях, опубликованных после каждой из перечисленных встреч, их результаты были охарактеризованы как важные шаги в укреплении дружбы между народами Гвинеи и Советского Союза.

Итак, мы встретились с Секу Туре на пороге его официальной резиденции. Президента сопровождали невысокий толстячок с аккуратной бородкой и сухопарый пожилой господин с совершенно седой головой. Первый оказался министром иностранных дел Гвинеи, а второй председателем Национального собрания.

Когда церемония представления была закончена, президент бодро предложил сесть в ожидавшую у подъезда черную низкую машину и, сбежав с крыльца, сам занял место за рулем. Казахи говорят: «Гость — раб хозяина». Мы последовали за хозяином, а посол А. К. Старцев вернулся в свою «Чайку».

Президент уверенно вел сверкающую машину по центральной улице. Мы только что проезжали здесь с нашим послом, и народу на улице, как мне кажется, было куда меньше. Сейчас же прохожих вдруг оказалось такое множество, словно они заранее знали, в какой час и по какому маршруту проедет лимузин главы правительства. Жители города стояли на обочинах и радостными криками приветствовали президента. Секу Туре, небрежно управляя машиной, в ответ на громкие крики милостиво кивал породистой головой. Ехал он медленно, будто желая подольше насладиться изъявлениями восторга и поклонением.

Неожиданно из-за угла выбежала шумная ватага ребятишек. Детвора безбоязненно бросилась к машине, и президент нажал на тормозную педаль. Детские ручонки протянулись в открытые окна лимузина, те, кому не удалось дотянуться, держались за тех, кто прикасался к президенту. Живым, шевелящимся клубком детвора сгрудилась вокруг автомобиля, непрестанно восклицая:

— Прези!.. Прези!..

Секу Туре вдруг взмахнул рукой и звучно крикнул: