Тимофей Гуженко - Океан. Выпуск четвертый

Ошвартовались мы быстро. Появилась связь с берегом. Следовательно, надо было готовить моряков к выезду на экскурсию в ближайший городок.

Наше желание побывать в городе Пор-де-Бук было обусловлено двумя обстоятельствами. Во-первых, мы знали, что в нем живет много французских коммунистов, и надеялись познакомиться с кем-либо из них. Во-вторых, агент фирмы заинтересовал нас сообщением, что вот уже несколько дней все торговые заведения города закрыты, так как их хозяева бастуют в связи с подготовкой нового правительственного закона о налогах. Отнюдь не из симпатии к бастующим торговцам, а просто из любопытства нам хотелось увидеть жизнь города, в котором закрыты все магазины, кафе, рестораны и даже единственный кинотеатр.

Новая нефтегавань связана с Пор-де-Буком автобусным сообщением. Точно по расписанию к борту судна подкатил рейсовый автобус и принял небольшую группу наших моряков.

После свирепого мистраля было приятно выезжать на экскурсию в ясную, солнечную погоду. Миновав контрольно-пропускной пункт нефтегавани, автобус помчал нас по земле Прованса.

Это уже не тот Прованс, который так необдуманно покинул герой оперы «Травиата» Альфред ради прекрасной Виолетты. Кстати, меня всегда удивляет, что многие литературные герои, выходцы из Прованса, всегда влюблялись в парижанок. А ведь вся Франция убеждена, что самые красивые девушки живут в провансальском городе Арле. Мы ехали вдоль узкого канала, соединяющего Пор-де-Бук с Арле, и глазели по сторонам. Кругом царствовал индустриальный пейзаж. Только у поселка Фос-сюр-Мер мы увидели кусочек старинного Прованса. Солнце ярко подсветило крепостицу с башнями, собором Нотр-Дам и защитными стенами, возвышающуюся на холме за рабочим поселком…

В торговой части Пор-де-Бука было малолюдно. На дверях магазинов висели замки и объявления, которые мы легко переводили одним словом: «Закрыто». По пустынным улицам носились кошки. С редких кленов падали желтые листья.

Мы решили прогуляться до рыночной площади, и электрик Виктор Иванович Шахворостов, бывавший здесь прежде, решительно зашагал впереди. Обойдя территорию судостроительного завода «Прованс», мы вышли к рыночной площади. Она была пуста. Другого мы не ожидали, но куда идти дальше, никто не знал. Огляделись и с радостью обнаружили, что находимся на улице Мориса Тореза — первое свидетельство, что гуляем по городу коммунистов. Это прибавило нам оптимизма. Мы пошли по улице, носящей имя славного французского коммуниста, и вскоре обнаружили открытым большой продовольственный магазин. Заглянули в него. В холле, перед главным торговым залом самообслуживания, продавались книги, журналы, пластинки.

На корешках нескольких книг я увидел знакомое имя. Марсель Паньоль! Загоревшись желанием купить его книгу «Железная маска», выпущенную издательством «Прованс», я просмотрел семь томиков Паньоля, но нужной книги не нашел. Обратился к молоденькой продавщице. Сначала сказал по-английски, затем как мог изложил просьбу письменно. Девушка с трудом поняла, о чем идет речь, и обрадованно воскликнула:

— «Ле маск де фер»!

Я уже подумал, что мне повезло, но, к сожалению, такой книги в магазине не оказалось. Продавщица перевела мою просьбу на французский язык и посоветовала показать записку в центральном книжном магазине. Тот сегодня работает.

Появилась новая цель, и мы пошли дальше. По дороге, у большого общественного здания, украшенного лозунгами, наше внимание привлекла обыкновенная сосна. На ее ограде сияла металлическая дощечка со знакомым именем. Юрий Гагарин!

Мы долго ломали голову, пытаясь понять надпись, в которой было много знакомых слов: «мир», «Франция», «Советский Союз» — и стояла дата: 25 сентября 1967 года. Выходило, что либо дерево это посадил Гагарин, либо оно посажено в его честь. Как бы там ни было, но, преисполненные чувством гордости за отважного сына нашей Родины, мы бодро продолжили свой путь. Ведь друзья Гагарина и наши друзья!

Позже, на судне, с помощью словаря я легко перевел надпись: «Дерево мира и франко-советской дружбы. Посажено 25 сентября 1967 года Юрием Гагариным, первым человеком космического пространства». Агент фирмы подтвердил, что Гагарин был в Пор-де-Буке гостем местного отделения общества «Франция — СССР». Теперь клуб, около которого растет памятная сосна, носит имя первого космонавта.

В центральном книжном магазине книг Марселя Паньоля вообще не оказалось. Зато комиксы и прочая дребедень из так называемой «черной реки» плотно оккупировали магазинные полки.

Наша прогулка по городу закончилась в маленьком скверике, где мы поджидали автобус. Шахворостов набрал пригоршню кленовых листьев, вдохнул их аромат и вслух помечтал о прогулке по русскому осеннему лесу.

Нам захотелось быстрее вернуться домой, на судно…

Утром я слушал радиопередачу «Для тех, кто в море», и у меня возникла мысль к юбилею судна организовать концерт по заявкам наших ветеранов. Идеи рождаются легко, но претворяются в жизнь трудно. Первую трудность создал капитан.

— Пусть молодые заявляют, — ответил он на мою просьбу подать музыкальную заявку.

Я подумал, что Иван Ильич равнодушен к музыке, и опять ошибся. Вскоре я узнал его любимые музыкальные произведения. Уж такая у него привычка. Сразу ни за что не раскроется…

За день я так и не собрал ни одной заявки. Каждый из семи ветеранов судна просил дать время на размышление. Казалось бы, чего проще назвать с ходу свою любимую мелодию, а получилось не так просто…

В десять часов прибыл лоцман — белый, но еще крепкий старичок. Отдали швартовы, и буксиры стали разворачивать нас носом на выход. Лоцман семенил с крыла на крыло, за ним послушно двигался капитан. Мимоходом Иван Ильич бросал замечания старпому. Тот часть вины за секундную задержку реверса переложил на худые плечи четвертого помощника Мурашко.

— Петр Петрович, что вы бегаете? Станьте к телеграфу!

Мурашко виновато поморгал воспаленными веками и застыл у тумбы телеграфа. А тут, как назло, оборвалась связь с баком. Капитан не желал, чтобы старый моряк-лоцман унес с борта судна превратное представление о порядке на мостике, и немедленно распек начальника рации Николая Павловича Шебеко. Тот спокойно взялся за дело, и через минуту связь с баком восстановилась.

Мы осторожно прошли между ржавой землечерпалкой и буем. Унылый скрежет допотопного земснаряда напомнил мне, как однажды в Либаве я любовался новейшим дноуглубительным судном и наивно полагал, что эпоха замызганных «грязнух» давно прошла. А они, сердешные, все еще и здесь скрипят…

Старые моряки — лоцман и капитан — дружелюбно распрощались, и мы дали полный ход! Опять идем вдоль южного берега Франции. Где-то слева остался порт Марсель, островок Ив, в крепости которого томился будущий граф Монте-Кристо. Литературные ассоциации преследуют меня всегда и везде. Берег здесь голый, скалистый. До Лазурного берега еще далеко. Марсель такой же трудяга — сосед знаменитых курортов, как Новороссийск по отношению к Сочи…