Ной Заржевский - Снежный поход

— А другого спуска, получше, здесь нет? — поинтересовался Козлов.

— Был бы, неужто не сказали б, — немного обиделся Терентьев. — Это и есть самый лучший. Все остальные — злей.

— Ну, ничего не поделаешь, — резюмировал Абрамов. — Утро вечера мудренее. Свободная смена пусть отдыхает. Остальные — по машинам.

…Жители поселка оживленно беседовали с трактористами, рассматривали машины, жадно расспрашивали о пройденном пути, о том, как живут люди в далекой России. В это время в вагончике экспедиции, невдалеке от горящей печки, впервые заседала созданная в походе редколлегия.

Редактор, Абрамов, задержался у машин, и его заместитель, тракторист Соколов, экономя время, решил самостоятельно начать заседание.

— Ладно, — не «Правда», не «Известия», как-нибудь выпустим, — уверенно произнес он. — Начнем, товарищи!

Саша Белоусов, выбранный в редколлегию за умение рисовать, сидел непривычно тихо, и только глаза его светились сдерживаемым весельем. Ему никогда еще не приходилось участвовать в выпуске газеты, и весь процесс ее создания интересовал и веселил шофера.

Важно выпятив грудь, сидел Вобликов и улыбался. Он написал статью о том, как соревнование с Самариным помогло ему выйти в число лучших трактористов. Первая статья в жизни! Вобликову казалось, что все вышло довольно складно, и его прямо распирало от авторской гордости. Несколько поодаль на скамейке примостился Андрей Сироткин. Отчаянно хмуря брови и прикрывая листок рукавом, он мудрил над какой-то «аховой штукой». Что это за штука, он никому не говорил, но все знали, что Андрей пишет стихи о походе.

Паша хозяйничала бесшумно, незаметно, никому не мешая.

— Итак… что у нас имеется на сегодняшний день, товарищи члены редколлегии? — тоном заправского оратора начал Соколов и остался доволен: получалось солидно и гладко. — Есть статья Василия Сергеевича про то, как каждый тракторист работает, как машину ведет, как следит за ней. Затем статья Вобликова…

У Вобликова сильнее забилось сердце.

— Кое-что я сам написал. Вот… — после некоторой паузы решительно продолжал Соколов… — беру на себя обязательство: машину содержать в полной сохранности. И вызываю других товарищей на социалистическое соревнование. Еще тут одна заметка есть — благодарность нашей Паше. За то, что кормит нас хорошо и поит, словом, — за ударную работу.

— Ну, что вы, что вы! — Паша замахала руками, зарделось. — Разве можно такое писать!

— Пашенька, ты, как не член редколлегии, ничего не знаешь, ничего не видала, ничего не слыхала, тебя здесь нет, вот тебе и наш ответ, — скороговоркой проговорил Белоусов. — Дальше, товарищ замредактора.

— Все! — ответил тот, но спохватился и добавил: — Да, еще Евгений Ильич обещал статью написать, и вот Андрей пишет, так что статей хватает. У кого какие вопросы?

Члены редколлегии задумались, но вопросов не оказалось. Белоусов достал припрятанный лист ватмана, развернул его и, мысленно прикидывая расположение материала, спросил:

— А название газеты какое писать?

— Название?! — удивленно воскликнул Соколов.

Только сейчас все вспомнили, что газета действительно не имеет названия.

— Вот это так да-а! — засмеялся Вобликов. — Газета есть, а названия нет.

— Откуда ж оно возьмется, если никто не думает, — сердито сказал Соколов. — Ты, чем смеяться, лучше предлагай.

— Что предлагать?

— Да название, чудак человек.

Вобликов замялся.

— Ага, заело? — спросил Белоусов. — А я знаю, как назвать! «В походе», вот как!

— Ну, это что за название! — сказал Соколов. — Если так, например: «Вперед!» Это вроде по-боевому. А то в каком походе?

— А куда вперед? — Белоусов засмеялся. — Ну ты, Вобликов, думай скорей, может, у тебя лучше выйдет.

Но и у Вобликова вышло не лучше. Потом Белоусов и Соколов придумали еще несколько названий и совсем растерялись. Тут пришел Опанасенко, и Паша засуетилась, приготовляя еду.

— А вот мы сейчас на свежем человеке это дело проверим! — сказал Белоусов. — Сидор Поликарпович, вы же у нас человек справедливый, солидный.

Опанасенко важно поглядел на него, очень довольный.

— А чего тебе, хлопче? — спросил он.

— Да вот решите, какое название для нашей стенгазеты больше подходит. Вы себе ешьте, я буду вам говорить, а вы потом скажете, какое вам понравилось.

— Ага-га, давай, давай, — согласился Опанасенко и принялся за обед.

После каждого названия он глубокомысленно прижмуривал один глаз, словно пробуя название на вкус, и говорил: «А добре, ей-богу, добре!»

— Так какое же лучше? — не выдержал в конце концов Вобликов.

— А то вже я не знаю, — добродушно ответил плотник и развел руками. — Я так считаю, что все хорошие.

Все расхохотались. Соколов начал терять терпение.

— Смешки да смешочки, — сказал он, — а дела не видно.

Из открывшейся двери хлынул холод. В вагончик вошел Абрамов.

— О-о! Да у вас тут людно. Ну, как газета — заканчиваете?

— Да вроде заканчиваем… — смущенно ответил Соколов. — Вот только с названием бьемся, никак не можем придумать.

— Название? — задумчиво переспросил Абрамов. — Дело серьезное, конечно. А если назвать ее «Сталинец», а? «Орган экспедиции Б. Невер-Якутск». Как считаете?

Название всем понравилось, и споры закончились. Соколов показал Абрамову весь материал для номера и добавил:

— И у Андрея вон что-то есть, кажется, стихотворение пишет.

— Стихотворение? — обрадовался Абрамов. — Это интересно.

— А ну, Андрей, покажи, что у тебя получилось, — сказал Соколов.

Сироткин не отозвался. Он сидел, уставившись в окошко, и монотонно бормотал что-то.

— Сироткин! — закричал Соколов, приставив ладони ко рту.

— Чего кричишь, не глухой, — досадливо ответил тот. — У меня конец никак не выходит!

— Чудак человек, — засмеялся Белоусов. — Да ты читай пока без конца.

— Как же без конца-то? — не решался Сироткин.

— Да читай, говорят!

Сироткин ладонью разгладил листок бумаги и начал читать:

— А дальше вот не выходит, — вдруг закончил Сироткин и потупился.

Трактористы глядели на него с восхищением. Кто бы мог ожидать от тихого и скромного Сироткина! Правда, все знали, что он много читал, куда больше других трактористов. Но все-таки одно дело читать…