Пётр Мельников - Они придут завтра

Петр Михайлович настойчиво стучался в ЦК профсоюза работников золота и платины, просил прислать опытного председателя профкома, массовика, киноленты, радиоприемники и трансляционный узел, спортинвентарь, театральные пьесы и грим, кружковые пособия и музыкальные инструменты, побольше книг. Он верил — со временем и в этом Берендеевом царстве культурная жизнь забьет ключом.

Не хватало лошадей и оленей, продуктов и оборудования. А где и кому их хватало? И в диковинку ли все эти трудности В. П. Бертину, Ю. А. Билибину, П. М. Шумилову, И. М. Алехину? «На бога надейся, а сам не плошай» — издревле говорится в народе. И старые алданцы, каждый по-своему и на своем участке, трезво разбирались в обстановке и действовали.

Перед выездом в Восточную Якутию Петр Михайлович еще раз основательно проштудировал все, что касалось характера и коварных повадок вечной мерзлоты. В Джугджуре он, по Билибину, уточнил и кратко записал схему для составления геологического описания россыпей. Они требовали много кропотливого труда, больших знаний, зато позволяли получать полную и верную картину. Годы, проведенные в Джугджуре, Петр Михайлович считал и самыми трудными и самыми счастливыми в своей жизни. Какая это прелесть в такой глуши опираться в работе на организаторский талант коммуниста В. П. Бертина и могучий прозорливый ум ученого Ю. А. Билибина, учеником которого он считал себя до конца своей жизни и гордился этим. Мужал и сам Петр Михайлович, как крупный специалист своего дела. В Джугджуре он разработал и применил «траншейный метод» разведки узкоструйчатых россыпей золота.

Как-то я спросил Петра Михайловича, чем же Билибин выделялся среди других?

— Юрий Александрович умел и поработать, и пошутить, позабавиться, повеселиться и даже покуролесить. Бывало, отложит в сторону «Геологию россыпей» и по-юношески кликнет:

— Все в волейбол!

И еще — голова у Юрия Александровича была так устроена, что самые сложные вопросы он объяснял как-то удивительно ясно, логично. Бобин же напускал туман, засорял речь ученой тарабарщиной, книжными непонятными терминами. Старатель послушает его, поскребет затылок, покачает головой да и уйдет.

…На радостях Вольдемар Петрович так стиснул в своих объятиях Юрия Александровича, что тот взревел таежным медведем, поднялся на дыбы и, крякнув, закатился здоровым мужским смехом. Бертин, в кожаном пальто, бритый, круглый, так и сиял весь, дружелюбно заглядывая то в очки Петру Михайловичу и в его бородатое лицо, то на Билибина, заросшего рыжим мхом от кадыка до самых бровей и ушей.

Сбросив с себя пальто и ватник и оставшись в теплой фуфайке, Вольдемар Петрович сел за деревянный стол и, наслаждаясь теплом, улыбчиво, неторопливо рассказывал о том, что интересного узнал в Якутске, в обкоме партии, в Совнаркоме, как 28 ноября 1933 года отмечалось десятилетие Алдана. Вечером его пригласили в клуб на торжественное заседание. В президиуме Бертин сел рядом с якутом Тарабукиным и с эвенкийским охотником Лукиным. Как во сне. Такой клуб! На улицах электричество, огни иллюминаций. А что было здесь десять лет назад, когда они первыми открывали Незаметный. Его, Вольдемара Петровича, попросили выступить с воспоминаниями. Цифры, мелькавшие в речах ораторов, и для Бертина, и для Билибина и Шумилова имели свою особенную прелесть. Только за семь лет добыча золота на Алдане выросла почти в четыре раза, а переработка песков драгами и гидравликой — в семьдесят два раза. На смену лотку и бутаре идет умная и сильная техника.

Расспрашивали и про Джугджур. Входили в положение, обещали всяческую помощь. Однако просили иметь в виду, что все же львиную долю — 86 процентов золота, — все еще продолжает давать Алдан. Значит, ему в первую очередь и технику, и дефицитное снабжение, и фураж, и рабочую силу. Заглянул Вольдемар Петрович и в совхоз «Пятилетка», где бывшие крестьяне, цепкие до земли люди, вырастили и пшеницу, и ячмень, и овес, и бобы. Своя капуста и лук!

Секретарь обкома партии и Председатель Совета Народных Комиссаров Якутской АССР посоветовали:

— Приглядитесь ко всему повнимательней. Вот чем они нанесли цинге смертельный удар. Не стесняйтесь, спрашивайте. Пригодится.

Вольдемар Петрович и без напоминаний въедливо и дотошно допытывался до всего. Пожалел о том, что рядом с ним не было Татьяны Лукьяновны. Уж он а-то по-женски все б разузнала.

— Кукуруза выше забора! Кочаны капусты! Помидоры! Кабачки! Лук! Огурцы! И все это на Алдане! — не переставал ахать Вольдемар Петрович. — Вот тебе и «все равно ничего не выйдет». А какой умница, этот заведующий теплично-парниковым хозяйством. Что надумал! Загодя картофель высаживает в парники, а как на воле потеплеет — умело пересаживает ее в открытый грунт. И клубни, ей-ей, во! Как будто под Москвой выросли. Хитрец! Якутское лето искусственно растянул. У старателей — индивидуальные огороды, свои куры. Это, пожалуй, надо перенять.

Юрий Александрович и Петр Михайлович разволновались, слушая Вольдемара Петровича. Каждый про себя думал об одном, как же Бертин вырос за эти годы! Какая природная сметка, какая цепкость и воля к жизни! Неужели все это удесятерилось в нем, как ток под большим напряжением, от партии? И именно поэтому он неутомимо работает, как мотор?

— Были ли приветствия из Москвы?

— А как же. И от Михаила Ивановича Калинина, и от Емельяна Ярославского.

Вольдемар Петрович на всю жизнь унес в своем сердце душевный разговор с Тарабукиным и Лукиным. Все припомнили. И бродившие по тайге недобитые банды пепеляевцев. И первые домики с плоскими крышами, и первые горстки намытого золота. Тогда, десять лет тому назад, все начали две бригады — одна изыскательская В. П. Бертина, другая — старательская — Тарабукина. Чего только не претерпели! А теперь сколько на Алдане людей? — 40 тысяч. Школы, техникум, больницы, амбулатории, библиотеки, клубы, театр, дома с паровым отоплением и горячей водой, электричество, радио. И то ли еще будет!

Слушая Вольдемара Петровича самым внимательным образом, Петр Михайлович упрямо прикидывал в уме: кадры, зарплата, снабжение. Какие трудности пришлось пережить за минувшие два года! Неужели это все повторится и в Джугджуре?

Тут надо что-то придумать. Может быть, одновременно с разведкой вести и добычу золота и каждый сверхплановый грамм его сдавать в Якутский госбанк на оговоренных условиях. Ведь принимает же он золото от старателей? Пусть платит поменьше, но платит. Тогда кроме фонда зарплаты у них станут накапливаться дополнительные средства, которые можно было бы с пользой пустить в дело Кое-что Петр Михайлович уже подсчитал. В его голове уже вертелась довольно-таки кругленькая сумма и оттого настроение его заметно взбодрилось. Спасибо бате за то, что с малых лет приучил считать каждую копейку. Будет и на Джугджуре новый валютный цех.