Пётр Мельников - Они придут завтра

И еще одну приятную новость сообщил своим друзьям В. П. Бертин. На Джугджур пообещал приехать А. П. Серебровский. К его приезду надо во все внести полную ясность. Человек дела, он может больше других понять нужды Джугджура, всего Аллах-Юньского бассейна. А если будет в хорошем настроении, то расскажет и о своих поездках на золотые прииски Америки.

На Алдане А. П. Серебровский бывал не раз, В 1933 году он добился решения правительства об отправке на Алдан водой 11500 тонн ценных грузов. И сразу все облегченно вздохнули: отпала необходимость эвакуировать (из-за недостатка продовольствия) техникум, нужные конторы и нужных людей. Эвакуационную комиссию ликвидировали. На прииски двинулись люди, словом, все ожили и повеселели, словно с неба исчезли черные, холодные тучи, и там, в голубизне, засияло теплое солнце. Приезжая на места, А. П. Серебровский интересовался и работой драг, и всем, что делается для вольного старателя. Цены на металл, сдаваемый старателями, значительно повышены, а что имеют золотоскупочные магазины, как и чем расплачиваются они со сдатчиками сверхпланового золота, богат ли ассортимент товаров, знают ли в магазинах о том, что хотели бы еще купить на свои заработки таежные жители?

Да, когда-то безлюдный и далекий Алдан превратился в «жилуху». И Бертин в свое время содействовал этому, чем мог. Из Иркутска он отправил на Алдан 300 «холмогорок» и «ярославок». Чтобы коровы выдержали переход до Качуга, а на карбазах по Лене до пристани Саныяхтат, а там по зимней дороге — на Алдан, для «молочных фабрик» понашили ватные попоны и навымники. На всем пути до самого Незаметного был заготовлен фураж.

Весть о том, что в Джугджур прибудет сам А. П. Серебровский, больше всех взволновала Петра Михайловича. Он понимал: с него будет главный спрос за инженерное решение всех проблем.

В соответствии с приказом по «Главзолоту» 4 декабря 1933 года трест «Якутзолото» передал в Алдане тресту «Золоторазведка» Джугджурокий и Учурский разведочные районы Аллах-Юньского бассейна со всем имуществом, оборудованием и инструментом, путевым транспортом, продовольственными фондами и радиосвязью.

Посасывая трубку, большеголовый бородатый Шумилов читал протокол Зайцеву. Тот сердито откидывал жидкие волосы с крутого лба и язвительно улыбался в тощую бородку. Нет, так не пойдет. Что они тут понаписали? Свои соображения решили сообщить М. С. Базжину, главному инженеру «Золоторазведки». Протокол — крайне односторонний документ, подчеркивали они, он совершенно не освещал состояние разведочных работ и экономики района хотя бы по основным показателям.

Неясно, кто и как будет обеспечивать новые районы продовольствием и техническими грузами. Летом 1933 года из Джугджура на алданские прииски были уведены сорок лошадей из семидесяти девяти. Это поголовье должно было увеличено для Джугджура на девяносто лошадей, а для Учура создан транспорт из ста тридцати лошадей, не считая оленей для внутриприисковых перебросок.

9 февраля 1934 года на совещании в управлении треста «Золоторазведка» П. М. Шумилов еще раз поднял вопрос об Учуре, которому требуется средств почти втрое больше, чем отпускалось. Но денег, видимо, больше не дадут и тогда следует жестко определить, на какие именно работы израсходовать смету. Вольдемар Петрович предложил выделить Учур в самостоятельную единицу.

К 15 май 1934 года «Якутзолото» в Джугджуре разведало 28 объектов. Петр Михайлович решил побывать на местах. На поездку ушло более двух месяцев, а точнее — время с 8 мая по 18 июля. Какое удивительное царство открылось перед ним! Каменные волны покатых гор, где не ступала нога человека, озера в тумане. Извивающие, точно змеи, серебристые реки в долинах рек и ущельях гор. Заросшие и заваленные буреломом старинные тракты. Изредка у обомшелых зимовий без крыш встречались небольшие группы мужиков и баб с огромными мешками на спинах, с топорами в руках. На лесистых, безлюдных берегах полноводных рек иногда попадались площадки с продовольствием.

Местами покатые горы круто обрывались нагромождениями каменных крепостей, причудами природы, появившимися на свет невесть когда и для кого. Одна из скал напоминала гориллу с детенышами на коленях. С самой вершины «крепости» открывалась неоглядная первозданная картина золотого царства Аллах-Юньского бассейна. Скоро и сюда придут, приплывут на лодках, прилетят на самолетах люди. Первым будет труднее, но зато и красоты такой, девственной, как эта, позже, возможно, и не будет.

А обжитые уголки попадаются все чаще. На зимовье Атарджан прямо на траве стояли сани с дугами. Около них возились люди.

В другой раз прямо из лесу верхом на оленях выехали молодые люди. Белые рубашки нараспашку, на головах белые широкополые панамы. Видно, что олени купленные, и новые хозяева не знают, как их лучше использовать. Якуты сюда в гости заглянут лишь зимой в своих меховых нарядных, праздничных одеждах.

Белые палатки лагеря Телеканджа укрылись в лесу. Люди в накомарниках, на белых низкорослых и сильных лошадях.

Крепкие и просторные деревянные постройки возвышались на берегу Ыргет. На Беспризорном кудесничали землекопы и плотники.

Издали могло показаться, что ключ Новинка весь выпит каменным бегемотом, загородившим своей мордой выход из глубокой пади. Справа — редкая пихта, слева — ровная осыпь, заросшая мелким кустарником. Сверкающий ключ извивался неторопливо, пока совсем не исчез в крупной гальке. Зато в дни таяния снегов и в дождливые ливни бегемот блаженствовал. Полувысохший ключ превращался в мутный бурный поток. Здесь Петру Михайловичу показали 12 золотых самородков, так не похожих один на другой. Кусок 3×2 см издали походил на расплюснутый череп человека. Справа от него улыбалась голова сытого крокодила, в глотке которого застряла крупная добыча. Под № 50 значился самородок, напоминавший живую карикатуру на глупого и самовлюбленного носатого субъекта с невероятной залысиной и модной прической. Самородок-палец был сломан посредине. Находки аккуратно разложены на черном материале и сфотографированы в 1/ 7натуральной величины.

По обоим берегам Сегине-II лес поредел частью от пожаров, а больше от порубок. И сюда потоки воды смыли с покатых гор четыре самородка золота. Один походил на помятую голову медведя с открытой пастью. Выражение не злое, а скорее удивленное.

На Миноре люди работали в кепках и красноармейских шлемах, не загораживая лиц сеткой. Одни мужчины, молодые и сильные. Лишь старший был кряжист и по-таежному угрюм. Работали споро, сбросив ватники. В рубашках с раскрытыми воротами, в сапогах. Здесь подобраны несколько десятков крупных золотинок и тоже сфотографированы. Взвесили. Оказалось, более 300 грамм. Все они напоминали раздробленные ядра грецкого ореха и лишь три по размерам превышали 4—6 сантиметров. Один был точная копия мышонка, завалившегося на спину и умоляюще сложившего лапки. Еще на двух природа попыталась выгравировать молодого человека со вспученными глазами и разъяренную пасть доисторического хищника.