Кирилл Станюкович - В горах Памира и Тянь-Шаня

Долгие годы я скрывал свой позор: напился, что называется, до безобразия всего за двадцать минут! Физики тоже меня не выдавали. Но сейчас, когда минуло уже много лет и срок давности преступления истек, я могу в нем признаться.

В общем машина наша тронулась, и мы засветло миновали все рискованные мостики, так что дождь, который там, в горах, хлынул вечером, нас уже не поймал.

А профиль в Ферганском хребте, который я все-таки сделал, много лет помогал мне. Он показал, что растительность очень сухих гор, и таких, как Памир, и очень влажных, таких, как Ферганский хребет, хотя они и расположены рядом, на одной и той же широте, может быть совершенно различной; только на самом верху, в высокогорьях, в альпийском поясе, наблюдается некоторое сходство, общность растительности, встречаются одни и те же виды растений.

А по поводу влияния человека, превратившего Ферганскую долину в сплошной оазис, я должен сказать следующее. Хотя метеостанции и не показывают резкого увеличения осадков на Ферганском хребте за последние годы, тем не менее там наблюдается сейчас более широкое распространение влаголюбивых типов растительности, чем прежде. Таким образом, оазис в Ферганской долине как будто оказывает некоторое благоприятное влияние на растительность хребта. Это редко где можно констатировать, но вот здесь, на Ферганском хребте, это так.

— Круто, — сказал я, глядя вверх и вправо, и влево. — Крутенько. Тут не влезть. Тут действительно дороги нет.

— Да, круто, — подтвердил Мусса, отходя от скальной стены, чтобы лучше было видно вверх. При этом он сплюнул свой «насвай», который имел обыкновение засыпать в рот и непрерывно сплевывать. Это меня всегда смущало, когда он бывал у меня в гостях или посещал со мной моих друзей. Мусса плевал, как верблюд, и за полчаса мог оплевать очень значительную площадь.

Мы стояли с Муссой и Глебом под самой скалой, той самой, в отвесной стене которой находится пещера Мататаш.

Еще до моего приезда на Памир, в Ташкенте, мне рассказывали легенду о том, что в этой пещере у Рангкуля лежат несметные сокровища. Лежат они открыто, и все о них знают, их даже видно, но достать их совершенно невозможно. Лежат эти сокровища в больших мешках, наваленных штабелями у самого входа в пещеру. Но залезть в пещеру нельзя: она находится в крутом склоне высокой горы, и охраняют ее орлы, древние заклятия и крутизна склона, по которому влезть в пещеру никак невозможно.

И вот, когда мы втроем — Мусса, Глеб и я — подошли к стенке скалы над озером Рангкуль, то сразу убедились, что пещера действительно существует и что стена горы, в которой она расположена, действительно гладкая и крутая. Общий склон этой горы имеет высоту метров четыреста пятьдесят — пятьсот, а пещера находится примерно в двухстах метрах от подножия, может, чуть повыше. И сверху, от гребня, до пещеры тоже около двухсот — двухсот пятидесяти метров.

Мы долго молча ходили вдоль подошвы скалы, прикидывали то так, то этак и пришли к совершенно категорическому выводу: взобраться здесь невозможно. Снизу как будто метров на десять — пятнадцать можно вскарабкаться, цепляясь за трещины, а выше — уже отвес. Я зашел сбоку горы и посмотрел на профиль ее склона. Все равно и сбоку видно было — гора очень крута, а выше и вовсе почти отвес.

— Знаешь что, — сказал Глеб, — залезть мы туда не можем, поэтому будем считать, что сокровищ нет! Нет никаких сокровищ, и все! Так нам будет легче!

— То, что ты говоришь, умно, — сказал я. — Но вот почитай, что писали люди сорок лет назад!

В самом конце прошлого века в ташкентской газете за подписью «Л. О.» была помещена статья «Рангкульская пещера в Чарокташе». Я вынул из сумки эту статью и дал ее Глебу. Мусса эту статью уже знал наизусть.

В статье рассказывалось, что лет триста назад зимой у Рангкуля появилось войско грабителей, очевидно кого-то ограбившее в Ферганской долине. Найдя хорошие пастбища по берегам Рангкуля, они решили здесь зимовать и разбили лагерь. Однако вскоре выпал такой глубокий снег, что лошади не смогли добывать себе корм из-под снега, и начался падеж. К тому же стали истощаться и продовольственные запасы. Войско грабителей начало роптать и бунтовать. Тогда более сметливые разбойники — а они были разноплеменные — выбрали лучших лошадей и ночь потемнее и бежали, а чтобы не было погони, перерезали жилы ног остальным лошадям. Таким образом, оставшиеся оказались в совершенно беспомощном положении, заносимые снегом и лишенные возможности куда бы то ни было двинуться. Видя свою неизбежную гибель, они решили спрятать, спасти свои богатства. И вот, выбирая место для склада сокровищ, они остановили свое внимание на неприступной пещере недалеко от озера, которая показалась им вполне надежным хранилищем.

Оставалось найти способ добраться до нее. Для этого они стали резать скот и куски мяса прикладывать к отвесу скалы. Куски накрепко примерзали к камню, и таким образом получилась своеобразная лестница, по которой грабители достигли пещеры и сложили в ней свои богатства. Сами они поселились в другой пещере, на южной стороне кряжа, но вскоре погибли от холода и голода. С наступлением весны куски мяса оттаяли и упали, и пещера снова сделалась неприступной, сберегая по сию пору вверенные ей сокровища.

Киргизы много раз пытались добраться до пещеры, сообщала газета, но безуспешно, и пришли к заключению, что в ней живет шайтан, охраняющий сокровища. Лет полтораста назад один богатый киргиз, воспользовавшись суровой зимой, тоже вздумал сделать лестницу из мяса животных. Для этого он перерезал весь свой скот и добрался до пещеры, но лишь только взглянул в нее, как услышал странные звуки и испугался до такой степени, что упал и разбился. Лет семьдесят назад один таджик отважился на такое же рискованное предприятие. Цепляясь за незначительные неровности скалы, он вскарабкался к пещере и увидел там сложенные ятаганы, сундуки и разные тюки, а между ними страшного черного зверя. Он так испугался, что тоже упал и сломал себе ребра.

После этого больше никто уже не отваживался посягать на спрятанные сокровища. А между тем они время от времени, как рассказывают киргизы, дают о себе знать. Так, например, говорят, что в девяностых годах прошлого столетия ветром выдуло из этой пещеры парчовый халат, а лет двадцать спустя выпало небольшое серебряное ведерко, которое было продано нашедшим его за девяносто рублей.

В пещеру же, в которой погибли оставшиеся грабители, можно проникнуть без особого риска. Однажды, гласит легенда, несколько киргизов, взяв с собой достаточное количество сала для светильников, полезли к этой пещере в надежде найти проход, будто бы соединяющий ее с той пещерой на северном склоне, где лежат сокровища. Достигнув пещеры, они нашли массу золы и груду человеческих костей. Длинный узкий коридор, в котором было много летучих мышей, часто задувавших светильники, вел в глубь горы. Шли они этим коридором около трех дней и наконец наткнулись на громаднейших размеров человеческий череп. Этого черепа они так испугались, что дальше идти не посмели. К тому же сала у них оказалось немного, и они поспешили вернуться обратно.