Кей Чорнук - Прогулки с Вольфом

Буйная растительность на пастбищах и в лесах, представшая перед очами квакеров, объяснялась обильными осадками и частыми туманами. Было ясно, что выращивание сельскохозяйственных культур вполне реально при обилии солнечного света и наличии умеренных температур. Эти обстоятельства навели группу Друзей на мысль назвать их новое сообщество Монтеверде, в переводе с испанского — зеленая гора. На тот момент к вершине горы вела лишь колея, проторенная повозками. Понятно, что первой задачей новых поселенцев стало строительство нормальной дороги для перевозки скарба и провизии в свой новый дом.

«В первый раз я поднялся на гору с Сесил Роквелл и Хьюбертом Менденхоллом. Мы хотели получить представление о том, как мы будем управляться с имуществом и как сможем доставить сюда наши семьи. В пути нам пришлось убирать с дороги большие камни и протискиваться через ворота, предназначенные для воловьих повозок, а не для джипа. Зачастую приходилось срезать лопатами центральный горб колеи, потому что местами он был столь высок, что оси колес нашего джипа скребли по нему. Когда мы добрались до угодий, то пересели на лошадей. Обскакав наше новое землевладение верхом, мы увидели поля, уже расчищенные жившими тут ранее костариканцами.

Потом я приехал сюда еще раз и тогда уже смог осмотреть большее пространство. Мне помогал Эстон, который на тот момент уже прожил тут пару недель. Все это было как большое приключение. Мы ходили, общались с людьми, у которых мы выкупили земли и которые теперь были нашими новыми соседями. Мы прикидывали, какими постройками мы хотели бы владеть, и еще я купил корову у одной костариканской семьи, уезжавшей из этих мест. Все для нас было внове. Мы думали и говорили только о будущем. Хорошее было время».

Первые семьи переехали на гору уже по новой, расширенной дороге 29 мая 1951 года. Набитые скарбом до самого верха джипы и прицепы, белокурые и светлокожие иностранцы — это интересное зрелище порадовало местных жителей, которые точно никогда до этого не видели такого парада. После двух ходок перегруженного транспорта Вольфа дорогу надо было снова приводить в порядок, а джип требовал ремонта. Первое знакомство квакеров с горами случилось еще в конце сухого сезона, но теперь наступал сезон дождей. Сильные дожди сначала превращают дорогу в грязное месиво, а потом просто смывают ее напрочь. Местами из земли начинают бить ключи. Там возникают бездонные ямы, подобные болотным трясинам. Такие перемены в окружающей среде вынудили переселенцев натянуть цепи на каждое из четырех колес машин. Иначе джипу было невозможно даже сдвинуться с места.

В июле перебравшиеся на место квакеры расчистили землю, построили палаточные площадки для временного проживания, перенаправили воду из ручьев и помогли друг другу перевезти по грязной дороге все пожитки. Именно в июле Вольф и Лаки отправились в Огайо. Они ждали появления на свет первенца. Сестра Лаки и ее муж — Хелен и Лоуренс Стригал — предоставили свой дом для будущих родителей. Вольф работал на молочной ферме зятя, зарабатывая на обратный путь в Коста-Рику. Альберто Гиндон родился 17 августа, в день рождения его папы. В декабре 1951 года молодая семья, полная надежд и мечтаний, вернулась в Монтеверде, чтобы начать там свою новую жизнь.

«Я слышал такое выражение: если вы ищете мосты, и их не найти, то ищите камушки. Давеча я переходил через ручей и подумал, что это тот самый принцип, который нам помогал, когда мы выстраивали наши взаимоотношения с костариканцами. У нас не очень-то много было возможностей сотворить большие изменения или стать первыми в какой-либо области, будь то образование, или дороги, или что-то еще. Но мы старались устанавливать высокие стандарты в наших школах и содействовать лучшему образованию людей в этом регионе. То же самое можно сказать и о тех случаях, когда мы были готовы поделиться нашими медицинскими знаниями или пытались улучшить дорогу, начиная с самых трудных участков. Небольшие такие шаги, направленные на улучшение чего-то большего».

Монтеверде часто служил чем-то вроде хосписа для меня. В первый раз я туда приехала с разбитым сердцем, вся — в переживаниях после развода. Я думала, что двух месяцев в Коста-Рике мне будет достаточно для исцеления. Однако жизнь там была настолько хорошей, что я задержалась еще на полгода. Я поработала с биологом Налини Надкарни, которая занималась анализом состава лесного покрова. Я провела несколько недель, ползая по лесу, вместе с ее помощником Родриго Солано. Мы подготавливали участки для проведения исследований и собирали данные. Я работала неполный рабочий день и как-то раз в свое свободное время забралась на одно из гигантских деревьев в Заповеднике тропического леса. Помню — вынырнула я над поверхностью океана зеленой листвы, увидела белые мордочки обезьян, кричавших на меня с соседних ветвей, и у меня возникло ощущение, что я попала в мечту.

Я пошла работать волонтером в офис Монтевердской лиги сохранения природы и помогала разрабатывать программу для волонтеров Института Монтеверде. Жила с университетской группой в деревенском доме в заповеднике и была связующим звеном между институтом и сотрудниками заповедника, а также опекала приезжавших на практику студентов.

Пока я жила в заповеднике, помогала координировать утренние прогулки на природе, познакомилась с гидами и стала ориентироваться в тропах. Моя дружба с Вольфом крепла по мере того, как мы ходили по долине Пеньяс-Бланкас и я расшифровывала его аудиозаписи. Я жила на горе, где было прохладно, но при всякой возможности спускалась в низину, в жару. Я познала не только красоты тропических лесов Коста-Рики, прелести ее пляжей, но и смирение, искренность и юмор людей, живущих там. До сих пор поддерживаю дружеские отношения с многими из них и тем дорожу. Я воспряла духом, а душа моя обрела почву, ускользавшую доселе по причине несчастного замужества.

И в то же время я теряла вес, мне было трудно дышать, и моя физическая энергия шла на спад. Сначала я игнорировала эти метаморфозы своего организма, но в сентябре, после того как я упала в обморок прямо в заросли гибискуса около местного ресторанчика, я купила билет домой. Сердце мое было теперь на месте, но вот тело приходило в негодность. Больше всего по возвращении в Канаду я скучала по костариканцам, и именно они, люди, населявшие эту страну, влекли меня назад.

После трех месяцев хождения по врачам и сдачи анализов, в самый канун Рождества 1990 года мне поставили диагноз болезнь Ходжкина, лимфатический рак. И тогда я шаг за шагом начала свой долгий путь обратно к здоровью и целостности.