Кей Чорнук - Прогулки с Вольфом

Я думаю, что большинство из нас порой и не догадываются, как все в этой жизни связано с тонкостями флоры и фауны в лесу, включая наше собственное будущее. Мы должны быть более осторожными с тем, как мы к этому балансу относимся. Это стало более очевидным по сравнению с теми временами, когда мой прадед, потом мой дед, потом мой отец, а затем я сам рубили лес. На многое тогда не обращалось внимания, и мы не слишком много думали о том, что лес нужно защищать.

Как мы собираемся защищать лесных тварей? Вот где проблема. Мы должны продолжать вкладывать больше денег в защиту природы, но часть денег может быть предназначена для обучения — как туристов, так и местных жителей. Когда в Лиге стало туго с деньгами, в первую очередь урезали финансирование образовательных программ в окружающих селениях. А раз мы не учим людей, не рассказываем им о находящихся под угрозой исчезновения видах, о преимуществе сохранения дикой природы, как следствие этого растет число охотников в наших лесах, растет неприязненное отношение к нашим охранникам. Я думаю, что это наше самое слабое звено.

В рамках какой-то из программ мы могли бы приглашать семьи из окраинных поселений в охраняемые районы, например, в воскресенье днем, чтобы они могли ходить там с гидом и задавать вопросы. Это помогло бы местным жителям понять необходимость сохранения дикой природы. Возможно, они бы тогда почувствовали, что это их лес, что они имеют право пользоваться им, а также несут ответственность за его защиту.

О вакансиях на место охранников леса хорошо бы сообщать местным жителям; выбирать на эту должность тех, кто пользуется уважением, кого будут слушаться. В некоторых районах есть программа, в рамках которой людей приглашают пройтись с охранниками в Семана-Санта. Люди узнают больше о лесе и роли охранников, и они потом могут выступить в качестве свидетелей, если сталкиваются с нарушителями, вырубающими пальмы или с браконьерами, охотящимися в лесах заповедника. Эти программы могли бы быть более эффективными, если бы они работали в выходные, а не только на Страстной неделе, как это устроено теперь.

Совсем недавно один рабочий подправлял канаву в лесу выше Монтеверде и увидел там следы тапира, который прошел и порушил канаву. В этой части Боскетерно у нас вот уже несколько лет не было никаких тапиров. Так что увиденные следы — это еще одно подтверждение, что животные будут использовать свои старые тропы. Пусть они даже близки к цивилизации. Тапиры защищены там и чувствуют себя в безопасности. Я бы это так изложил: пока мы видим следы тапиров, мы понимаем, что все делается правильно».

«Сейчас три часа ночи. Все в порядке. Просыпаюсь, реагируя на зов природы. Подумал, что это облака на ночном небе, но оказалось — это всего лишь Млечный Путь. Сегодня все звезды вышли на небо, потому что им негде спрятаться.

Я совсем не знаю, о чем думает моя жена в этот ночной час. Только знаю, что думает она обо мне: где меня носит. И это много значит. Знание этого заставляет меня быть аккуратным на тропе. Я высоко ценю тот факт, что мы друг с другом. Так что я скажу вслух и громко: «Милая, я люблю тебя». Надеюсь, что эти слова достигнут ее. И я уверен, что достигнут, потому что верю в силу мысли, иначе я бы не стал беспокоиться и о чем-то там думать».

«Только ночью, когда уже улягусь в постель, я начинаю думать и задаваться вопросом, почему он еще не вернулся. Каждый шорох мне кажется шумом двигателя его пикапа. Сколько раз, когда он не приходил домой вовремя, я задавалась вопросом: „Когда, когда я должна начинать волноваться?“ Пережив многое, я все больше и больше склоняюсь к мысли, что у Вольфа есть очень хороший ангел-хранитель. Сколько раз случалось, что он в попытке срезать углы и сделать путь короче уходил в такие дебри, что выбираясь оттуда, тратил на дорогу гораздо больше времени, чем если б он шел нормально! Поэтому я всегда говорю, что его ангел-хранитель заботится о нем и, по крайней мере, знает, где находится Вольф».

В 1998 году, после смерти моих родителей в ожидании грядущей продажи нашего семейного дома, я чувствовала себя как бы отброшенной назад. Мои родители обеспечили существование моей эмоциональной базы, благодаря чему моя цыганская душа, ощущая себя в безопасности, с легкостью отправлялась путешествовать. Ведь независимо от того, где я жила и что со мной происходило, я знала, что у меня есть дом. Теперь моими ближайшими родственниками остались лишь сестра Мэгги и ее муж Том. И жили они за тысячи километров от меня, в горах штата Вашингтон. В поисках нового ощущения стабильности я окружила себя наиболее успокоительными средствами, известными мне: музыкой, смехом и любовью.

Для меня музыка всегда была инструментом исцеления. Когда я была больна раком и с трудом поднималась по лестнице, то могла протанцевать всю ночь, не обращая внимания на одышку и тающую силу. Мои родители любили музыку, и в нашем доме всегда звучали мелодии — по радио или на проигрывателе. Они уговаривали мою сестру и меня учиться играть на пианино и петь в хоре, но мы обе предпочитали отжигать буги вместо этого. Побывав в Коста-Рике, я быстро поняла, что здесь много возможностей для танцора. Сальса в местном ресторане или деревенский танец в доме для собраний — на ваш выбор. Для тех, чей дух может быть поднят песней, Монтеверде — панацея.

Квакерская община часто подпитывается энергией музыки. Хотя квакеры проводят свои собрания в тишине, они собираются вместе еще и для того, чтобы спеть, поставить музыкальный спектакль и сплясать сквэр-данс. С самого начала тикос, как зовут себя сами костариканцы, приходили на эти танцы и присоединялись к веселью со своими гитарами. Они развлекали собравшихся своими мелодиями. На протяжении многих лет в этом регионе существовали образовательные программы, в рамках которых молодых и старых учили играть на самых разных инструментах. Музыка всегда была в почете. В 1990-х годах община стала поддерживать ежегодный музыкальный фестиваль в Монтеверде, на который с 1992 года съезжаются лучшие таланты из богатого цветника культур Центральной Америки. Все латиноамериканские ритмы представлены тут: классика, джаз, калипсо, нуэва-канчион и многое другое.

Музыканты многих стран, оказавшись в отпуске в этом районе Коста-Рики, очарованные этой гостеприимной атмосферой, порой желают доставить удовольствие себе и окружающим. Тогда им предлагают сыграть на одной из потрясающих концертных площадок — на вершине горы. Я близко познакомилась с музыкой Коста-Рики в девяностые годы, особенно в 1998 и 1999 годах, когда на волонтерских началах заведовала домом, в котором музыканты останавливались во время фестиваля. Будучи частью этого праздника, я расширила свой музыкальный горизонт, познакомилась с совершенно новыми для меня танцевальными па и восстановила свой дух, превозмогая боль от недавних потерь.