Кей Чорнук - Прогулки с Вольфом

В этом походе мы стали лагерем. Утром, когда мы с Лукасом направились расчищать тропы, Уилфорд остался в лагере, чтобы все разобрать и упаковать. Собирались отправиться домой ближе к вечеру. Мы с Лукасом вернулись, чтоб отобедать, а потом собрались уходить, хотели пойти вперед и продолжать расчищать тропу. В общем, мы допустили ошибку, уйдя раньше Вольфа. Мы думали, что он наверняка догонит нас, как он это делал всегда. Однако, когда почти стемнело, Вольфа все еще не было.

Начался дождь, такой сильный, каких я почти никогда не видел, невероятный потоп. Тут мы совершили еще одну ошибку. Вместо того чтобы кто-то из нас остановился и разбил лагерь, а другой вернулся к Уилфорду, мы оба пошли назад, возможно, опасаясь того, что могли бы обнаружить. Он недалеко отошел от лагеря, где мы спали в предыдущую ночь. Мы наткнулись на нашего друга. Оказалось, что он куда-то положил чехол своего мачете и долго искал его, поэтому ушел недалеко. В общем, мы нашли чехол, а затем пошли с ним к тому месту, где оставили наши рюкзаки. Теперь вокруг нас была непроглядная темень, и по-прежнему лил дождь. Место для лагеря было не очень удачным, поскольку поблизости не было воды для приготовления пищи. Но у нас не было выбора, кроме как устроить лагерь там.

Мы начали готовить лагерь, и Уилфорд сказал, что пойдет и поищет воду, потому что хочет выпить кофе. У Лукаса был небольшой фонарик, у меня тоже, поэтому я отдал свой Уилфорду. Прошло некоторое время, а Вольфа нет и нет. Через час Лукас сказал, что он пойдет искать его. Он ушел со своим маленьким фонариком, и я остался в палатке без света, не в состоянии что-либо делать в кромешной тьме. Все это время дождь лил безостановочно, было темно. Прошло еще полчаса, и никто из них двоих не вернулся. Что я мог сделать? Наконец, где-то час спустя пришел Уилфорд, но Лукаса все нет. Уилфорд говорит: «Я пойду искать Лукаса», на что я ответил: «Нет, мы поставим воду на огонь, и уже потом пойдем искать Лукаса». Пока мы ставили воду на маленькую плитку, появился Лукас.

Уже ночью, когда мы улеглись и засыпали, Уилфорд спокойно сказал: «Ну вот, ошибочка вышла». Я ему ответил: «Успокойся, Уилфорд. Когда блуждаешь по джунглям, всякое может случиться. Это нормально». Он сказал: «Нет, я виноват. Вовсе не нужно было идти искать воду, когда она потоками льет с неба. Могли бы собрать достаточно воды с палатки».

Я ему говорю: «Нет тут твоей вины». А вот что случилось-то на самом деле. — Когда Вольф пошел за водой, он решил, что сейчас самое время подрасчистить тропку, ведущую к ручью. Он хотел расчистить поворот на боковую тропу, которая годами использовалась для доступа к хорошему источнику воды. Но теперь она полностью заросла. Эта расчистка и заняла у него много времени.

«Уилфорд всегда говорит, что не прочь умереть в джунглях, но я надеюсь, что этого не будет. Однажды он сказал мне: „Знаешь, старина Эладио, однажды ты пойдешь и найдешь меня в лесу, и это будет из-за того, что я мертв или что-нибудь там еще случилось со мной“. Я молюсь, чтоб такого не было».

В Монтеверде жизнь не стоит на месте, постоянно что-то меняется: община разрастается, люди стареют, происходят перемены в популяциях эндемичных видов, меняется и социальный, и естественный порядок, который связывает всех их вместе. Сам клан Гиндонов преображается, расширяется и сжимается, ибо каждая жизнь столь же подвижна, как вода, которая падает с неба. Питает влагой землю, а затем появляется, чтобы испариться и вернуться на небеса, чтобы там снова ждать следующего ливня. Несмотря на то, что многие годы Вольф работал в лесу и беспокоился о выживании окружающего леса, его сердце всегда на его ферме, окружено заботой его жены Лаки.

«Мы действительно должны ценить время, которое проводим вместе, как семья, потому что годы мелькают, и все быстро меняется. Нас теперь объединяют наши семейные встречи и посиделки по воскресным вечерам. Нам не нужно никуда ходить или ехать, чтобы нормально общаться с нашими детьми и хорошо проводить время с нашими внуками. С возрастом для нас это становится все более значимым.

Дома тоже перемены. Бенито перестал заниматься молочным бизнесом. Он делал это с самого детства, изо всех сил старался справиться с дойкой и старался улучшить весь процесс. Таким образом, он находится на вершине тотемного стоба, если отсчет начинать с меня. Но никто не знает, чем Бенито будет заниматься теперь. Он продал коров и сдал в аренду пастбище, хотя, когда я смотрю туда, то по прежнему вижу пару коров и еще козлов. Я думаю, что он сейчас как в центрифуге, постоянно кружит, раздумывая, чем же заняться, хотя он, наверно, намного более решительный человек по сравнению со мной.

Мы считаем, что все это, конечно, здорово для него, но нам не хотелось бы, чтобы наша молочная ферма закрылась. Это был наш первый бизнес в этих краях, и она одна из последних молочных ферм в Монтеверде. Мы пока еще не провели семейный совет, где решим, как быть. О будущем нашей собственности мы принимаем решения всей семьей. Мы находимся в процессе установления сервитута на ту часть земель, которая покрыта лесом, чтобы защитить ее. Десять наших голосов — мой, Лаки и еще восьмерых детей — они говорят о чем-то.

Да, все меняется. Некоторые из браков наших детей не длились вечно, о чем они заверяли. У моего отца было такое высказывание: «Навсегда — это долго». Если вы скажете: «Я собираюсь вечно что-то делать», то я, скорее всего, напомню вам, что вечно — это навсегда. Вы можете поставить перед собой цель, а потом к ней можно стремиться, особенно если речь идет о браке. Но сколько же раз эта фраза используется опять и опять, хотя в действительности результат вы не можете предсказать.

Сейчас я пытаюсь записать некоторые из соображений, которые были где-то на задворках моего старого и сморщенного серого вещества. В этом возрасте вам нужно носить кепку на голове, а то люди будут думать, что вы на износе, что подшипники изношены, что в суставах непорядок. Они говорят: «Почему бы вам не прекратить ваши походы по тропам и не заниматься чем-то другим, например, заботится о внуках и, может быть, о жене?» Люди полагают, что вы подошли к тому возрасту, когда в путь отправляться опасно. Движения замедляются со старостью. Даже на своей максимальной скорости, давая все, что у вас есть, вы начинаете ценить больше то, что видите вокруг вас и что в эту минуту делаете, и этим можно оправдывать свое желание не торопиться.

С возрастом все становится только хуже. Сначала зрение, потом слух, а за этим ухудшается функционирование всего организма. Я не люблю принимать таблетки. Каждый прием пилюль — это борьба, которая случается ежедневно. Я принимаю лекарства не только из-за моего биполярного расстройства — это-то как раз уже не проблема. Я принимаю лекарства от диабета. Вот что является проблемой. Врачи в здешней клинике смогли выдать мне небольшую дозу лекарств, прием которых поддерживает баланс и предотвращает действительно серьезные симптомы диабета.