Кей Чорнук - Прогулки с Вольфом

И еще двое участников нашего похода были сотрудниками заповедника. В Пасху заповедник традиционно увеличивает число охранников по всему району в ожидании охотников и браконьеров, желающих срубить пальму. Они чаще всего появляются в лесу в пасхальное время. Даже те сотрудники, которые в иное время работают в сфере обслуживания заповедника, вступают на время в ряды охранников и проводят пасхальную неделю в патрулировании заповедника и его приграничных территорий. В поход с нами отправился Нано, сильный и скромный парень, который впервые был в походе на тропе тапира. Кроме него с нами был и Луис Анхель Обандо, зять Эладио Круза. В 1990 году я впервые прошла маршрутом через Пеньяс и отлично помнила Луиса. Он был одним из тех застенчивых молодых тикос, работавших тогда в заповеднике. Свой трудовой путь он начал в бригаде техобслуживания в 1988 году, когда ему был 21 год. В конце концов, он стал главой отдела технического обслуживания, а в 2002 году заступил на должность главы охраны. Идти по лесу вместе с Луисом было одно удовольствие. Его спокойная уверенность в себе и искрометные шутки всегда веселили нас и подбадривали. Эти люди, такие как Луис и Нано, не говоря уже о Вольфе, Эладио и других, подобных им — просто удивительные. Они бегают как олени по тропе, прыгая, как кролики через упавшие стволы деревьев, и при этом тащат на себе груз, который, казалось, способна утащить только лошадь. Я всегда чувствую себя спокойно в присутствии людей, которые все могут, и дикие джунгли для них — дом родной. Всякий раз, когда я вижу этих людей в лесу, мое уважение к ним растет, и я не перестаю восхищаться той работой, которую они делают.

Участники нашей группы отправились в поход по разным причинам, понимая, что для успешного прохождения маршрута потребуется физическая выносливость, по крайней мере, на несколько дней. С другой стороны, охранники леса отправляются в джунгли регулярно, круглый год — и в ливневые дожди зимой, и жаркое влажное лето. Их постоянно терзают слепни, и они все время должны высматривать змей. В любой момент они могут оказаться в опасной ситуации, должны будут противостоять агрессивному охотнику или отправиться на поиски пропавшего туриста. И все же, несмотря на плохие условия и потенциальные опасности, охранники умудряются не терять чувство юмора. Взрывы смеха и болтовня не прекращаются, когда эти ребята в темноте готовят себе ужин. Они не обращают внимания на мокрую одежду и на усталость, они полны оптимизма и задора в этом диком лесу, пока семьи и удобные кровати ждут их где-то далеко.

Я помню, с какой гордостью за свою работу Луис рассказал мне о том, чем он занимается на посту начальника охраны. После нескольких лет работы в отделе техобслуживания, после расчистки и очистки троп для удобства туристов он обнаружил, что на посту охранника он заботится о большем — о благосостоянии флоры и фауны в диком лесу. Для него это было более привлекательным. Луис понимает, что в Монтеверде народ в основном неагрессивный, и что они в большинстве своем поддерживают идею заповедника. Поэтому он не чувствует необходимости носить оружие. В то же время он отлично понимает охранников, патрулирующих в тех районах, где отношение к заповеднику не столь однозначно. Легко догадаться, почему тамошние охранники предпочитают иметь при себе оружие.

Луис считает, что решение вечной проблемы охоты заключается в найме охотников в качестве охранников леса. Эта работа дала бы им средства к существованию, а также альтернативную причину для того, чтобы находиться в джунглях. На такой работе вчерашний браконьер узнает о преимуществах защиты дикой природы, при этом он поделится своими ценными знаниями о лесе с другими. Луис вырос в Сан-Луисе и был охотником всю свою жизнь, вплоть до того дня, когда начал работать в заповеднике. Он больше не ходит на охоту. Он благодарит Вольфа и Рикардо Родригеса, бывшего директора и начальника охраны в заповеднике, за то, что они научили его обращаться с нарушителями ненасильственными способами. «Сначала вы просите их положить на землю оружие или мачете, — говорит Луис. — Это снижает напряжение. Тогда вы можете говорить резонно, аргументированно и вместе двигаться к мирному решению». А еще он использует юмор, чтобы преодолеть серьезные ситуации, точно так же, как делал Вольф в свою бытность участником патрулирования.

На третий день пути буквально за час до заката мы вернулись в лагерь. Последняя часть тропы шла вниз по крутому склону и довольно прямо. Мы постоянно скользили по грязи. Дождь лил не переставая. Все были промокшие, грязные и усталые, что никак не отразилось на той эйфории, которую мы испытали, когда увидели синий тент, наш лагерь. Мы добрались-таки до нашего последнего бивуака, прежде чем на следующий день вернуться в цивилизацию.

Понимая, что под тентом для всех наших палаток места не хватит, мужчины под дождем мастерили дополнительные места, а женщины настраивали газовые плиты и приступали к завариванию кофе и приготовлению пищи. Вольф и Дж. Р. отправились на поиски деревьев, на которые они могли бы повесить свои гамаки под полиэтиленовой пленкой. Нано и Луис скосили влажную растительность на относительно плоском участке земли и положили там большие листья геликонии, чтобы уже на них поставить палатки.

Вольф повесил гамак и подошел к краю навеса, под которым мы готовили обед. Он опустился на влажное бревно. Тонкое пончо обтягивало его сгорбленные плечи, руки крепко держали теплую чашку кофе. Когда мы все собрались у очага для согрева, вдыхая чудесный запах тамале — лепешек из кукурузной муки, обернутых кукурузными листьями — шкворчащих на сковороде, Вольф тихо сказал: «Это супергруппа — то, что надо для моего последнего похода по этой тропе».

Горящие свечки мягко обозначили тени вокруг усталого человека. Мы переглянулись. «Слушай, Вольф, не хочется думать, что это может быть правдой», — первой отреагировала Мерседес.

Он продолжал, не глядя ни на кого из нас: «Знаете, мне кажется, что я потерял интерес ко всему этому. Я не очень-то здоров. И нет у меня уверенности, что я смогу пойти в такой поход еще раз».

Никто не сказал ни слова. Все чувствовали себя весьма неловко, что мешало полностью понять чувства Вольфа, хотя никто из нас не хотел поверить его словам.

Мы расселись, чтобы поужинать, кто где смог устроиться. Спустя несколько минут ко мне подошел Луис и сел рядышком. Над ним не было тента, но он оставался невозмутимым под моросящим дождем. Он перемешивал вилкой рис на своей тарелке, всем своим видом показывая, будто хочет что-то сказать. Наконец, он вымолвил: «Не могу поверить, что мы в походе».

«Почему ты так говоришь?» — спросила я, глядя на капли дождя, скользившие по его лицу.