Андрей Поляков - Снег на экваторе

В воображении обвиняемая представала теткой необъятных размеров. Только такая, дородная, могучая, безраздельно уверенная в своих силах женщина могла легко и просто расправиться с Джорджем – на вид крепким, мускулистым мужчиной, не достигшим 40 лет. Когда конвоир ввел Мелен в зал, прокатился вздох разочарования и послышались недоверчивые возгласы. Обвиняемая оказалось худощавой крестьянкой в платочке. Во время допроса она робко переминалась с ноги на ногу, изредка отваживаясь бросить взгляд на судью и публику.

Тем не менее и свидетели, и сама Мелен подтвердили рассказ Джорджа, исключив возможность оправдательного приговора.

– Суд принял во внимание то, что обвиняемая нанесла потерпевшему серьезный ущерб и оставила его истекать кровью, – гласило заключение. – Если бы не вмешательство сына, результат мог бы быть фатальным.

Вердикт оставлял преступнице возможность заплатить штраф в 10 000 кенийских шиллингов (около 150 долларов) и остаться на свободе. Но денег у осужденной не было, и она год провела за решеткой.

Джордж и Мелен прожили вместе 19 лет. Едва ли не каждый месяц возникали ссоры и потасовки, рассказали их дети. В больницу Джордж тоже попал не впервые. По мнению детей, причиной конфликтов была популярная в Кении самогонка чангаа, которую отец не прекращал пить, несмотря на мольбы домочадцев.

Вот оно, объяснение. Постоянно пьяный муж доведет до белого каления самую терпеливую жену, обладающую поистине ангельским характером. Но в Кении, да и в других африканских странах, ни этот, ни любой другой мужской порок (и меньше всего неверность, теряющая смысл в условиях традиционного многоженства) до сих пор столь буйного проявления ненависти не порождал. Ворчание и ругань, скандалы, уход к родителям, но только не рукоприкладство.

О том, что африканские мужчины столкнулись с новым, доселе невиданным явлением, свидетельствовали не только изумленно-недоверчивая реакция общественности, но и поведение пострадавших. Прежде чем обратиться в суд и начать на людях полоскать грязное белье, они, как правило, шли за советом в какую-нибудь правозащитную организацию, специализирующуюся на борьбе с семейным насилием. Да вот незадача: хотя недостатка в таких структурах в Кении нет, созданы они исключительно с целью защиты слабого, а не сильного пола. Федерация женщин-юристов, Коалиция против насилия в отношении женщин… Список можно продолжать долго, и весь он будет по женской части.

Винить в этом африканским мужчинам приходится самих себя. Покомандовали над женщинами долго и всласть, да и руку приложили от души. Рано или поздно должна была проявиться и ответная реакция. К чести кенийцев, сориентировались они быстро. После первых судебных процессов возникла общественная организация «Мужчины за равенство полов», взявшая решительный девиз: «Требуем перемен. Немедленно». Затем в Найроби прошел конгресс пострадавших мужей, на который приехали коллеги из Замбии, Малави и Эфиопии. Стало ясно, что проблема выходит далеко за пределы Кении.

Как уверял меня председатель «Мужчин за равенство полов» Даниэль Мбекар, его структура ежедневно прирастала новыми членами. Помогала реклама. После широкой огласки, которую получили первые суды по делам драчливых жен, о создании организации сочли долгом сообщить все средства массовой информации. А главное, в ней появилась реальная нужда. Каждую неделю с жалобами на женские кулаки и опасное для жизни манипулирование предметами кухонной утвари в нее обращались не меньше полдюжины мужчин.

По сравнению со статистикой насилия, учиняемого над женщинами, мужские страдания – капля в море. Только Федерация женщин-юристов ежегодно разбирала 5000 случаев. В среднем получалось около сотни в неделю. Но, как говорится, лиха беда начало.

Большинство жалоб поступало в организацию «Мужчины за равенство полов» от горожан. По мнению председателя, это не случайно.

– В деревнях древние устои сохраняются дольше, а в городах женщины предъявляют к мужьям гораздо более высокие требования, – отмечал он. – Кроме того, на селе всегда есть чем заняться, а в городах высокая безработица, жертвами которой становятся в первую очередь мужчины. Оказавшись не у дел, они начинают пить, женщинам приходится, помимо домашних забот, добывать деньги. Естественно, они срываются.

В кенийском парламенте давно лежит законопроект, посвященный насилию в семье, но у народных избранников, кажется, есть дела поважнее. Документ бесконечно дожидается своей очереди. Может, и к лучшему. Вряд ли его одобрение заметно отразится на уровне домашнего насилия. Закон ведь не в силах ни остановить разложение африканской общины, ни ликвидировать безработицу. Следовательно, в обозримом будущем и Федерация женщин-юристов, и «Мужчины за равенство полов» без работы не останутся.

Все, описанное выше, – чистейшая правда. Всему я был свидетелем. Но значит ли это, что подкаблучники представляют значительную долю африканских мужчин, а их грустные истории надо всерьез учитывать, отправляясь в Африку? Разумеется, нет. Как не стоит обращать слишком большое внимание на подобные случаи в российской, германской, французской жизни. Как бы много их ни было, они все же представляют собой исключение из правил.

Лучше поговорим о действительно типичном. В следующих главах я расскажу о народах, которые можно считать лицом традиционной и лицом современной Африки.

Вряд ли кто-нибудь подходит лучше на роль африканского символа верных хранителей вековых обычаев, чем масаи. Об этой народности знают даже те, кто никогда не интересовался Африкой. Даже те, кто думает, что люди там до сих пор ходят в набедренных повязках, а по улицам свободно разгуливают львы, слоны и жирафы. Редкий документальный фильм или книга о Черном континенте обходятся без упоминания о храбрых и загадочных масайских воинах-моранах. Я тоже не буду нарушать неписаный закон. Тем более когда есть о чем поведать читателям.

Масаи пришли на ум сразу же, как только я узнал о предстоящей командировке в Кению. Конечно, эта народность не составляет большинства жителей страны, как ошибочно полагают многие. Нуэр, динка, луо, луя гораздо многочисленнее, не говоря уже о гикую, о которых речь еще впереди. Но по известности или, как теперь говорят, медийности, всем перечисленным восточноафриканским народам до масаев далеко. Побывать в Кении и не познакомиться с бытом и нравами знаменитых воинственных скотоводов было бы непростительно. Да что там, попросту преступно.

Обосновавшись в Найроби и разобравшись с первоочередными делами, я начал готовить почву для своей маленькой этнографической экспедиции. Случай представился не сразу, хотя в столичном кенийском городе масаи попадались на каждом шагу. Сначала следовало познакомиться со знающими людьми, понять, что к чему, выбрать правильный момент и место. Когда, примерно год спустя после приезда, все наконец совпало, я заранее, вечером, двинулся в путь и к утру без проволочек и злоключений добрался до нужного холма.