Андрей Поляков - Снег на экваторе

Беспросветный пессимизм и беспощадный стеб, доведенные до крайности и потребляемые в больших количествах, словно концентрированная серная кислота, разъедают общество, разобщают людей, парализуют их волю. Первая симфония Малера, кстати, завершается жизнеутверждающим финалом, в котором звучит светлая тема, олицетворяющая природу и оттеняющая циничный похоронный марш. Судя по статьям музыкальных критиков, британцы прекрасно понимают опасность перекармливания публики «чернухой», поэтому своим соотечественникам выдают отобранные сочинения советских авторов в гомеопатических дозах с целью сугубо воспитательной. Она заключается в том, чтобы с помощью культуры, воздействующей на воображение, закрепить в сознании людей тезисы политической пропаганды, которая рисует Россию земным воплощением ада. Разумеется, такие музыкальные иллюстрации рассчитаны на взыскательных слушателей. Основной массе, филармонические залы не посещающей, предлагается довольствоваться тенденциозными репортажами по телевидению и в прессе.

Столь избирательный подход к творческому наследию российских композиторов объясняется не только враждебным отношением к нашей стране и стремлением избавить уши, глаза, мозги своего населения от потенциально «вредных» влияний, способных поставить под сомнение генеральную политическую линию, проводимую элитой. К сожалению, не последнюю роль играет презрительное отношение к другим народам как существам низшим, недостойным стоять рядом, на одной ступени. Чтобы не быть голословным и не ссылаться на разговоры с рядовыми, никому не известными любителями музыки, приведу цитату из статьи британского Нобелевского лауреата Бернарда Шоу, написанной после прослушивания Второго фортепианного концерта Петра Ильича Чайковского.

«Шесть тактов сонаты Моцарта сказали бы мне больше, чем 20 концертов типа концерта Чайковского [3] Здесь и далее цит. по: Шоу Б. О музыке. – М.: Аграф, 2000. С. 189–190. – Прим. авт. », – писал маститый литератор, в начале карьеры работавший музыкальным критиком.

Но, может быть, это впечатление от одного, не самого удачного произведения русского классика? Ничуть. Не меньше сарказма вызвала «Патетическая» симфония Чайковского – одно из самых глубоких и проникновенных произведений мировой музыки, завещание великого мастера. На взгляд Шоу, в ней «нигде нет истинной глубины чувств, зато есть переизбыток трагичных и сверхъестественных эпизодов», которые «не мотивированы и созданы явно по накату». Кроме того, симфония «изобилует разгульными пассажами с обычным для Чайковского пристрастием к чисто оркестровым эффектам».

«С симфонической точки зрения все это – сплошное надувательство», – делает вывод Шоу, которому явно не по себе оттого, что «Патетическая» имела у лондонской публики «огромный успех».

Надменное отношение к одному из величайших музыкальных гениев всех времен требовало объяснения. И оно не заставило себя ждать.

«Если вы услышите о великом композиторе из России, Венгрии или любой другой страны, которая находится далеко позади нас в социальном развитии, легче всего этому не верить, – откровенно высказался Шоу, которого у нас за симпатию к социал-демократии и неприятие атомной войны опрометчиво записали в «друзья нашей страны». – Англии нельзя быть слишком замкнутой в вопросах искусства, но, если Англия хочет, чтобы ее музыка достигла высочайших стандартов, она должна сама создавать ее для себя. Подростковый энтузиазм, революционные страсти и запоздалый романтизм славян не может дать Англии ничего, кроме игрушек для молодежи».

Откуда такое самомнение, апломб и гонор? Самомнение тем более удивительное, что ко времени написания статьи Великобритания не сумела взрастить ни одного композитора, сравнимого по таланту и популярности с членами «Могучей кучки» или Ференцем Листом.

Собственную музыку «высочайших стандартов» великобританцы вскоре создали. Это «Торжественные и церемониальные марши» сэра Эдварда Элгара, первого баронета Бродхита. Их имперский пафос буквально выталкивает английских слушателей из кресел, словно фанатов на стадионе при виде гола любимой футбольной команды. Тем, кому доводилось наблюдать фокус на концерте, подтвердят, что зрелище производит неизгладимое впечатление. Народ, прославившийся самоиронией, в едином порыве погружается в безоглядный националистический восторг… Что-то тут не так. И действительно, не зря же эта якобы беспощадно самокритичная нация до сих пор, в XXI веке, содержит и на все лады восхваляет королевский двор, да еще требует от всего мира официально называть свою страну «Великой».

По здравому размышлению выходит, что противоречий нет. Все логично. Самоирония вписывается в великобританскую картину органично и естественно. В самом деле, почему бы не подтрунить над собой, любимым? Кому еще можно доверить дело столь чувствительное и деликатное? Во всяком случае, не примитивным славянам, застрявшим «далеко позади в социальном развитии».

И уже не удивляешься, когда слышишь от британцев, что Чайковский и Рахманинов, конечно, недурные мелодисты, но второсортны, так как слишком сентиментальны и поверхностны, что Брамс «выше» (superior) Чайковского, а Рахманинов «ниже» (inferior) Элгара (привет всем до сих пор верующим в политкорректность и толерантность так называемых цивилизованных народов). Как будто Рахманинов создал только милую польку и ностальгический вокализ, а великолепные фортепианные концерты, по праву вошедшие в репертуар всех великих пианистов, многоплановые симфонии, заставляющие слушателей пережить всю палитру чувств, написал за него кто-то другой. Как будто не принадлежат перу Сергея Васильевича трагедийно-исповедальные «Симфонические танцы», ставшие гениальным звуковым воплощением стихотворения Тютчева: