Андрей Поляков - Снег на экваторе

Голоса отдалялись, мимо проплывали навесы из пальмовых листьев, босоногие ребятишки, дымные костры кухонь под открытым небом, поджарые рыжие куры, опрятный барак с надписью «Политехнический колледж», огороды, свалка, магазин, автомобили… Современного Геди хватило на несколько минут, а потом начался лес.

С последним, скрывшимся за поворотом домом, с последним детским криком исчезло ощущение времени. Чуть слышный, мягкий звук шагов, стук сердца, ритмично пульсировавшая на запястье жилка не нарушали первозданной тишины. Отсутствие звуков подчеркивало очевидное: так было всегда, так будет всегда, а человек – едва заметный, легко исчезающий штрих на гигантском полотне природы.

Над головой раздался сухой щелчок. Из густой листвы и желтых цветов тамаринда проступил темно-красный, кривой клюв птицы-носорога. Что-то юркнуло и зашуршало под ногами. Глаз успел заметить ящерку, блеснувшую в траве радужно-перламутровым отливом.

И вновь лес погрузился в завораживающее безмолвие. Гармонию вечности не испортили ни стражи на воротах, ограждавших вход в старый Геди, ни возведенный на деньги Европейского союза масштабный Суахилийский культурный центр с новыми, чистенькими конференц-залом, рестораном и библиотекой.

Надо отдать архитектору должное. Он честно постарался насытить здание центра элементами местного декора и сделал его одноэтажным. Так строили в старом Геди, где, в отличие от Ламу, Пате, Момбасы, Малинди и большинства других суахилийских городов, многоэтажных домов не было. И все же, если бы не лес, отделявший центр от древнего поселения, эта, да и любая другая новая постройка, смотрелась бы здесь вызывающе инородно.

Дело в том, что вот уже четыре века в старом Геди никто не живет. Между тем когда-то городок был хоть и маленьким, не более 3000 жителей, но преуспевающим. Возник он в XIII веке, то ли после изгнания части жителей из порта Малинди, то ли как форпост распространения ислама. В XV веке Геди пережил рассвет, а в начале XVII века жители его покинули и больше не возвращались.

Разгадки тайны нет, несмотря на множество версий. Основных три. Во-первых, нападение отрядов кочевников оромо. Эта народность составляет треть населения Эфиопии, проживает и в соседних странах. Вариант вероятный. Кстати, название Геди, или Геде, взято из языка оромо и означает «драгоценный». Во-вторых, – эпидемия. Тоже вполне возможно. В ту пору массовых прививок, санитарных норм и действенных лекарств не знали. В-третьих, – исчезновение воды. Последняя гипотеза, пожалуй, самая правдоподобная. Глубина колодцев в Геди достигает 50 метров, но влаги в них нет.

С водой в городе всегда обстояло неладно. От других суахилийских поселений он отличался тем, что не был портом. Сейчас старый Геди отстоит от Индийского океана на шесть километров. Высказывалось предположение, что так было не всегда и к городу подходил узкий залив. Отступил он якобы после землетрясения, вынудив жителей уйти. Гипотеза любопытная, но не подтвердившаяся.

Всю свою историю Геди простоял вдали от берега, что выделяло его среди суахилийских поселений, но торговлей, как и они, занимался исправно. О широте связей с миром можно судить по раскопкам. Были найдены черепки фарфоровой посуды эпохи китайской императорской династии Мин, осколки венецианского стекла, индийские бусы, персидские украшения. Предметы заморской роскоши город выменивал на шкуры африканских животных, соль, специи, слоновую кость, стволы мангровых деревьев, ценимые за неподатливость влаге и гниению.

Исключительно выгодным товаром были рабы, но этим постыдным промыслом Геди не занимался. Не из моральных соображений – в те времена рабовладение считалось естественным и законным, – а, опять же, в силу необычного сухопутного положения. У города не было возможности содержать большие партии рабов в ожидании прибывающих судов. Перегонять людей на побережье – процесс хлопотный и опасный.

Удаленность от океана приносила Геди не только несчастья. Долгое время город находил в этом спасение. Как уже упоминалось, в ходе исторического плавания Васко да Гамы в Индию португальские каравеллы бросили якорь в Малинди, то есть менее чем в двух десятках километров от Геди. Порт стал опорным центром португальской империи в Восточной Африке, но о существовании под боком у колониальной администрации сухопутного суахилийского города европейцы так и не узнали.

Геди вновь открыли только в 1884 году, в 20-е годы прошлого века им заинтересовался английский археолог Джеймс Киркман, а в 1948 году его объявили заповедником. Руины стали одной из достопримечательностей кенийского побережья.

Многолетний куратор заповедника Абдалла Али, которому я обязан большей частью познаний о Геди, принимая туристов, обычно укладывается в полчаса. Площадь города – 18 гектаров, но в действительности гораздо меньше, так как раскопки велись исключительно внутри первого из двух колец трехметровых стен, окружавших Геди.

Экскурсия началась с датированной гробницы, на которой значился 802 год по мусульманскому календарю, что соответствует 1399 году от Рождества Христова. Гробница ценна тем, что высеченная на ней дата помогла точнее определить время постройки других сооружений.

Главное здание – дворец султана, в который ведет полностью сохранившаяся арка-вход. Войдя в нее, попадаешь в приемную, а затем в зал. Далее следуют комнаты поменьше: ванные, кухня, помещение с колодцем. Находящаяся неподалеку Большая мечеть – один из семи мусульманских храмов города. В ней привлекает внимание каменная молитвенная ниша михраб, указывающая направление на Мекку. Рядом возвышается граненый монолитный столб, венчающий гробницу и напоминающий древние эфиопские стелы.

В общей сложности археологи раскопали 14 зданий. Каждое сложено из кораллов и извести и названо по найденному в ней предмету или характерной особенности. Есть Дом с затопленным двориком, Дом фарфоровой чашки, Дом с цистерной, Дом дау. Судно с треугольным парусом, давшее название последнему, изображено на его стене.

Дау стали главным инструментом в создании цивилизации суахили. Арабы начали торговать вдоль восточного побережья Африки еще до нашей эры. Как известно, усердно помогали им в этом сезонные ветры муссоны, полгода подгонявшие парусники с севера на юг, в Африку, а затем – наоборот, с юга на север, в Аравию. Абдалла Али в красках живописал, как сложно арабским купцам было управиться с продажей товара, как часто они были вынуждены много месяцев ждать следующего попутного ветра. За это время некоторые обзаводились хозяйством, женились. Так постепенно перемешивалась негритянская и арабская кровь, складывался народ, создавался новый общий язык, росли торговые порты, а по всему побережью распространялся ислам.