Андрей Поляков - Снег на экваторе

Смешение эпох и стилей на Занзибаре повсюду. Домик, часть которого занимала семья Меркьюри, находится по соседству с более внушительным зданием, где столетием раньше останавливался знаменитый путешественник и филантроп Давид Ливингстон, много сделавший для запрета работорговли – главного источника доходов занзибарских султанов в XIX веке. В ознаменование исторического события, произошедшего в 1873 году, на месте рынка рабов возведен Англиканский собор – самое зримое христианское присутствие на архипелаге.

Храмом и торжищем живым товаром завершается «Каменный город». Дальше идут парки и новые районы. В начале исторической застройки, на побережье, стоят бок о бок еще два антипода: Старый форт и Дворец чудес. Форт построили оманцы в XVIII веке для защиты города от португальцев, которые владели Занзибаром два столетия. Он верно сослужил службу. Португальские каравеллы так и не смогли восстановить контроль над островом.

К середине XIX века оманские султаны окончательно переселились на Занзибар, подчинили африканское побережье и отправляли экспедиции работорговцев далеко в глубь континента, на территорию современного Конго. Известная поговорка гласила: «Стоит Занзибару заиграть на флейте, как Африка пускается в пляс».

Крошечный султанат превратился в могучего карлика, державшего в повиновении обширные владения. Форт стал не нужен, и у его стен взметнулся Дворец чудес. Громкое название это престранное здание получило потому, что было на острове первым, где появились электричество и лифт.

Конец величию пришел в 1896 году. За три четверти часа англичане корабельными орудиями нанесли поражение войскам султана, ведя огонь в том числе и по Дому чудес, и окончательно подчинили себе некогда грозный остров. Инцидент вошел в историю как «самая короткая война».

Лишившись работорговли, Занзибар выжил благодаря пряностям. Плантации гвоздики, мускатного ореха, имбиря, кориандра, корицы, кардамона, тамаринда и ныне непременно показывают всем гостям острова. Но, пожалуй, интереснее всего роща иланг-иланга, цветки которого идут на изготовление самых дорогих духов. Поверить в это просто. Даже листья деревца благоухают не хуже парижской парфюмерной лавки.

Сегодня все эти чудесные посадки служат в основном музейным экспонатом под открытым небом, приманкой для туристов. Крупные промышленные плантации пряностей раскинулись на втором по величине острове архипелага Пембе, расположенном к северу. Когда-то моряки определяли скорое появление Занзибара на горизонте по пряному запаху. Теперь это лишь красивая легенда.

Не более чем легенда и объяснение самого названия Занзибар. По одной версии оно означает искаженное арабское словосочетание «зинж эль-барр», то есть «остров чернокожих». По другой, более романтичной, – арабское «зайн заль барр», или «прекрасен этот остров».

Жители же остров называют иначе. Официально Занзибар – это архипелаг, в который также входит Пемба, а главный остров архипелага носит неуклюжее и совсем не похожее на привычное нам имя – Унгуджа. Узнать об этом почему-то было грустно.

Грустным получилось и расставание с Занзибаром. По пути в аэропорт не раздражали ни облупившиеся дома, ни толпы велосипедистов, ни маленький, лишенный кондиционеров зал международного аэропорта. Глядя на убегавшие ржавые крыши и сочно-зеленые фонтанчики пальм, думалось, что неплохо было бы когда-нибудь увидеть это вновь. Не нарушило светлой меланхолии и холодное величие Килиманджаро. По пути назад воспетый на все лады вулкан показался сверху не более чем ледяной воронкой.

Суахилийская цивилизация – не единственная в черной Африке. История континента знала и другие государства, в свое время мало в чем уступавшие королевствам Западной Европы. Более того, если про Занзибар, Момбасу, Малинди и другие султанаты восточного побережья еще можно сказать, что их создали странствующие арабские торговцы, то становление некоторых африканских империй на деятельность чужеземцев списать уже не получится. Несмотря на очевидные факты, немало путешественников и историков упорно пытались доказать, что чернокожие неспособны ни на что, кроме плясок и секса. Надо отдать ревнителям белой расы должное, они преуспели. Их писания приучили европейцев к мысли, что чернокожие ленивы, тупы и безруки, – идея оскорбительная для каждого, кто жил в Африке и общался с африканцами в разных обстоятельствах.

На самом деле коренные жители Черного континента превосходно приспособились к условиям, выпавшим на их долю, создали оригинальные культуры и иерархические общества. Если бы не приход европейских завоевателей, которые произвольно проложили границы колоний, наплевав на расселение народов, а потом оставили африканцев расхлебывать заваренную чужаками кашу, сейчас бы на картах значилось немало исконных государств. Царство Ашанти, например, прозванное Золотым берегом, а потом ставшее Ганой, к моменту завоевания англичанами было развитым феодальным обществом. Впрочем, как и соседний Великий Бенин, находившийся на территории современной Нигерии. Под цепкую лапу британского льва они отнюдь не рвались. Теперь от некогда самобытных государственных образований остались только музейные экспонаты, засвидетельствовавшие искусное владение африканцами непростым ремеслом литья из бронзы и золота.

Еще меньше известно о Великом Зимбабве, где мне довелось побывать до знакомства с суахилийскими городами. Поездка на место древнего африканского государства, предпринятая из Замбии, врезалась в память не только потому, что пришлась на новогодние праздники. Она открыла новую для меня страницу истории, показала чернокожих африканцев с неведомой дотоле стороны.

К месту расположения останков Великого Зимбабве я добрался во второй половине дня. Стоило сгуститься тьме, начался дождь – густой, обильный, теплый. Настоящий январский дождь, каким ему и положено быть на юге Африканского континента, где разгар лета приходится на апогей нашей зимы. Меньше суток миновало с тех пор, как далекие кремлевские куранты возвестили наступление Нового года, но все старания прислуги гостиницы «Шеврон», попытавшейся создать непринужденную обстановку любимого праздника, ни к чему не привели. Вместо беззаботного веселья в зимбабвийском отеле царила таинственная, почти готическая атмосфера.

Постояльцев было наперечет. Британская и американская пресса давно уже писала о Зимбабве как о едва ли не самой опасной и ужасной африканской стране, где будто бы идет безжалостная охота на белых людей. Все меньше туристов отваживались посещать даже всемирно известный водопад Виктория. Что говорить о приютившем «Шеврон» провинциальном городке Масвинго, где нет ни курортов, ни природных чудес, запатентованных авторитетными международными путеводителями.