Евгений Бузни - Шпицбергенский дневник

Те, кто знают ситуацию не понаслышке, всё время живут в состоянии страха, что вот-вот либо котёл взорвётся, либо трубы лопнут где-то и произойдёт крупная авария, когда в случае сильных холодов придётся срочно эвакуировать всё население посёлка.

К счастью, катастрофы пока не произошло. И это несомненно заслуга инженеров, усиленно следящих за состоянием оборудования и требующих периодической остановки ТЭЦ для проведения планово-предупредительных ремонтов, чтобы своевременно предупредить возможную трагедию.

Мне хорошо была знакома эта ситуация и потому, что моя жена Юля работала химиком в лаборатории ТЭЦ, и потому, что приходилось часто иметь дело с документацией проводящихся ремонтов, и, наконец, по той причине, что мне приходилось сопровождать все норвежские комиссии, проверявшие технику безопасности и соблюдение правил противопожарных инструкций на объектах рудника.

Между прочим, работа у нас норвежских комиссий, приезжавших с материка, всегда вызывала у нашего руководства недовольство, хотя мы, конечно, принимали их по нашей традиции гостеприимно. Дело в том, что повсюду у нас действуют свои правила, свои нормативы, нарушение которых является юридически наказуемым. Норвежцы же считают, что, поскольку в соответствии с Парижским договором им поручена охрана окружающей среды архипелага, то всё на Шпицбергене должно осуществляться по норвежским законам.

Мы много раз пытались доказать норвежцам, что наши правила техники безопасности не только не хуже, но даже строже норвежских. Однажды произошла весьма казусная ситуация, заставившая норвежцев на некоторое время оставить нас в покое. Случилось это тогда, когда к нам приехала комиссия по противопожарной безопасности и стала требовать всё привести в соответствие с норвежскими нормативами. И вдруг в ответ я заявил им:

— Какой смысл использовать ваши правила, если, не смотря на ваши инструкции и чёткое их исполнение, у вас в посёлке только что сгорело здание не чего-нибудь, а конторы губернатора, и на острове Медвежий в тот же день был пожар в норвежском здании, тогда как у нас в посёлках ни одного пожара не наблюдалось уже много лет?

Возразить норвежцам было тогда очень трудно, так как упомянутые мною пожары произошли прямо перед приездом их комиссии.

Но примерно через год, когда уже эта ситуация подзабылась, а новое здание конторы губернатора в Лонгиербюене было выстроено, к нам снова приехала комиссия с вопросами о противопожарной безопасности, и тут произошёл казус уже по нашей вине.

Норвежские представители департамента противопожарной безопасности требовали установки в наших зданиях дымосигнализаторов, которые бы предупреждали о возникновении опасности пожара. В разговоре с ними принимал участие командир горноспасательного взвода, отвечавший у нас за противопожарную безопасность. Человек он был весёлый и к требованиям норвежцев отнёсся весело, сказав спокойно:

— Не беспокойтесь, эти дымосигнализаторы уже идут к нам в Баренцбург судном. Как только получим, так и установим.

В тот момент никто не обратил особого внимания на эту фразу. Как всегда, после совместного совещания мы осмотрели объекты и угостили комиссию вкусным обедом, обменявшись подарками.

Комиссия улетела на материк, и всё бы прошло незамеченным, если бы не то, что через некоторое время из Осло пришло мне письмо с просьбой подтвердить то, что у нас в домах установлены дымосигнализаторы, которые мы должны были получить судном. Я направил письмо генеральному директору треста. Тот возмущённо спросил, о чём речь в письме, о каком судне и каких сигнализаторах говорится, если последние вообще у нас в стране не производятся, и мы их нигде не заказывали. Он потребовал уточнить, кто мог дезинформировать норвежцев.

Меня в тот момент спасло от грозного разбирательства то, что я всегда вёл подробные протоколы всех заседаний с иностранцами, используя при этом для удобства диктофон, который я обычно носил в своей сумочке на руке. В моём протоколе фраза командира ГСВ была записана, пришлось о ней вспомнить и затребовать объяснения от виновника. А он, смеясь, ответил, что сказал это в шутку, чтобы норвежцы отвязались со своими правилами. Конечно, он и подумать не мог о последствиях такого непродуманного ответа.

Мне потом долго пришлось и письменно, и устно объяснять норвежцам, что произошло недопонимание, никаких сигнализаторов у нас нет и не могло быть. Норвежцы в результате долгих переговоров прислали нам свои сигнализаторы бесплатно для установки их в гостинице, детских учреждениях и больнице. А потом пришлось заказывать у них дорогостоящую систему противопожарной охраны, что и являлось, как мне говорили некоторые норвежцы, главной задачей комиссии департамента противопожарной безопасности.

Всегда, когда на сутки останавливали ТЭЦ, запускался резервный блок, энергия которого шла только на больницу и детский сад. В такое время не работала и столовая, поскольку отключались все электроплиты. Тогда-то и выдавалось каждому то, что мы называли пайками, то есть сухое питание, включающее несколько банок консервов, хлеб, сыр, колбасу, пирожки к чаю. Вопрос только возникал, где кипятить воду для чая. Некоторые это делали заранее и наполняли кипятком термосы. Другие предпочитали разводить возле дома костры, готовя заодно нечто вроде шашлыков. Словом, кто как умел, так и выкручивался.

После обеда поспал немного и пошёл в бассейн. Плавать мои тысячи метров помешали дети, которые, заметив, что я не возражаю поиграть с ними, стали прыгать в воду тогда, когда я подплывал к бордюру, чтобы получше обрызгать меня. Особенно старалась девчонка, которую я назвал красным чертёнком по причине её красного купальника, и мальчишка в синих плавках, названного мною синим чертёнком. Словом, количество в этот день не удалось, поскольку я забывал, сколько проплыл кругов. Ладно. Подарил нашей спортивной начальнице Ларисе свою поэму, которую она попросила, узнав о ней от Валентины Крейдун, и пошёл на ужин.

Дома попереводил, посмотрел на плавающие льды, прошёлся по посёлку и завалился спать.

Полагая, что ТЭЦ не будет работать и свет отключат, спал до одиннадцати. Подумав о завтраке, понял, что у меня нет заварки к чаю. На завтрак одни консервы. Пошёл к Зингеру, спросил о заварке.

У него в шкафу оказалось с пол дюжины пачек цейлонского чая. Подарил одну. Дал, кстати, и ксерокопию страниц из газеты «Свальбард постен» со статьёй о Цивке, которую мы готовили с Полем, когда он приезжал. Эту статью дал Зингеру кто-то из норвежцев, приехавших сегодня с туристами на судне. Любопытно, что в ней Пол на меня вообще не сослался, хотя я ничего против не имел. Он решил дипломатично обойти моё имя, дабы я не имел лишних проблем. Но это перестраховка, хотя, как сказал Старков, это было сделано правильно. Ну, меня бы это не испугало. Даже наоборот, ну да ладно.