Карл Май - «Восточный цикл» Сборник (Книги 1–7) [Компиляция]

Я смотрелся, как нищий потомок Мухаммеда, у которого не многим можно было поживиться, и, хотя я оставил свои ружья Халефу, в моем кармане лежали два револьвера. Этого было достаточно, чтобы справиться не только с двумя нападавшими, но и поболее. Со стороны же казалось, что у меня с собой только нож; разбойники непременно подумали бы, что я ничем иным не вооружен. Они повели бы себя беспечно, а это обернулось бы бедой для них самих.

Местность, простиравшаяся между Остромджой и Радовишем, была очень плодородной. Поля и луга чередовались с лесами. Фея же, придавшая этому краю столь благодатный вид, звалась Струмницей [39] Струмница — река в Македонии, правый приток Струмы. .

Слева от меня виднелись северо-восточные отроги Велицы-Дага, а справа нисходили вершины Плашкавицы-Планины. Мне не встретилось ни одного человека, и лишь после часа езды мне попался навстречу какой-то одинокий болгарин; его происхождение было понятно по одеянию.

Он остановился, увидев мой зеленый тюрбан, и, поклонившись, почтительно уступил мне дорогу. Даже богатейший из мусульман чтит самого бедного и жалкого шерифа; он уважает в нем потомка пророка, коему еще при жизни довелось зреть небеса Аллаха.

Я остановил перед ним лошадь, ответил на его смиренное приветствие и спросил:

— Да благословит Аллах тот город или селение, откуда начался твой путь! Откуда ты идешь, о брат?

— Мой путь начался в Радовише.

— И куда направляешься?

— В Остромджу, и если ты не откажешь мне в благословении, я счастливо доберусь до нее.

— Да не оставит оно тебя во всей своей полноте. Многих ли путников ты повстречал?

— Нет. Дорога была столь пустынна, что мне никто не мешал предаваться мыслям о благодеяниях Аллаха.

— Так ты никого не видел?

— На всем пути я повстречал лишь одного человека — посыльного Тома из Остромджи.

— Ты его знаешь?

— Все в Радовише его знают, ведь он повсюду разносит почту.

— Ты говорил с ним?

— Я обменялся с ним парой слов. Он свернул в небольшую деревушку. Она скоро попадется тебе у переправы через реку.

— Ты туда тоже заходил?

— Нет, у меня не было на это времени.

— А не знаешь ли ты, где останавливается посыльный, когда прибывает в Радовиш?

— Ты решил его найти?

— Возможно.

— Он останавливается вовсе не в хане [40] Хане (перс.) — дом. Здесь: постоялый двор. , как ты мог подумать, а у своего родича, живущего там. Однако если я назову тебе его имя, ты все равно не отыщешь этого человека без чьей-либо помощи, ведь я не сумею тебе описать все улочки города. Поэтому прошу тебя, справься лучше о нем в Радовише.

— Благодарю тебя. Да сопутствует тебе Аллах!

— Да откроются тебе небеса!

Он зашагал дальше, а я спокойно продолжил свой путь туда же, куда и держал его.

Теперь я мог поразмыслить, как обстояло дело. В Радовише оба аладжи, конечно, не появлялись, ведь это было очень опасно для них. Значит, они дожидались посыльного в деревушке. Лишь доверившись его донесениям, они могли что-либо предпринять. Нападать в открытую им не хотелось бы. Сомневался я и в том, что они вздумают угостить нас пулями из засады, — ведь они считали теперь, что нас не берет ни одна пуля.

Полдень еще не наступил, поэтому, думалось мне, вряд ли я встречу их в деревушке. Посыльный наверняка сказал им, что в путь я отправлюсь лишь в полуденный час. Так что времени у них было достаточно, чтобы подыскать укрытие. Мне было весело, что я перехитрил их и спокойно проскользнул мимо них, никем не потревоженный.

Примерно через полчаса я достиг деревушки, состоявшей всего из нескольких домов. Дорога под прямым углом поворачивала к мосту, и потому мне видна была задняя сторона дома, стоявшего возле моста. Прямо за домом паслись две коровы, несколько овец, а еще три лошади. Две из них были оседланы, и обе пегой масти — белые с карим.

Я тотчас заметил, что обе лошади были полукровками. Вероятно, они происходили от кобылицы мешерди. Лошади были очень крепкими и неприхотливыми, с мощной холкой и сильными задними ногами, тем не менее обе они были быстры и выносливы. Хорошие наездники, наверное, им достались.

Неужели это и есть лошади аладжи? Что, если оба находятся в доме, мимо которого мне непременно надо проехать?

Мне очень хотелось заговорить с ними, но начать разговор надо было как-нибудь неприметно, чтобы не возбудить их подозрений.

Миновав поворот, я увидел фасад дома. Здесь имелся навес, опиравшийся на четыре колонны; под ним стояло несколько столов и скамеек, грубо сколоченных из досок. Они пустовали — кроме одной, на которой сидели двое мужчин. Они следили за моим приближением. Вообще, похоже было, что они внимательно смотрели по сторонам, ведь люди такого пошиба всегда начеку.

Я увидел, какими пристальными, недоверчивыми взорами они окинули меня, и сделал вид, что собираюсь проехать мимо. Они тут же поднялись со своих мест и сделали несколько шагов в мою сторону.

— Постой, — начал один из них, повелительно подняв руку. — Не хочешь ли ты выпить с нами стаканчик ракии?

Теперь я был уверен, что нашел тех, кого искал. Они, несомненно, были братьями: уж очень похоже они выглядели. Оба были, как на подбор, высокими и плечистыми; они были выше и сильнее меня. Длинные, густые усы, обветренные лица, оружие — все это придавало им очень воинственный вид. Их ружья лежали на столах. За их поясами посверкивали ножи и пистолеты; на левом боку у каждого висел топорик гайдука, ничуть не уступавший сабле.

Я поправил очки на носу, посмотрел на них, как смотрит учитель на невоспитанного юношу, и спросил:

— Кто вы такие, что осмелились мешать внуку пророка предаваться благочестивым раздумьям?

— Мы благочестивые сыновья пророка, как и ты. Потому мы хотим почтить тебя, предложив освежающий напиток.

— Раклю? И это ты называешь освежающим напитком? Разве ты не знаешь слова Корана, запретившего ракию?

— Я ничего не знаю об этом.

— Так ступай к человеку, который толкует священные суры, и попроси его просветить тебя!

— У нас нет на это времени. А сам ты не хочешь этим заняться?

— Если тебе угодно, я готов. Ведь пророк говорил: «Кто спасает душу из ада, тот сразу же после смерти возносится на третье небо». Ну а тот, кто спасает две души, тот попадает тотчас на пятое небо.

— Так заслужи себе пятое небо. Мы готовы тебе помочь. Слезь с коня, о благочестивый муж, и сделай нас столь же святыми, как и ты сам!

Он придержал мое стремя, а второй схватил меня за руку и потянул вниз, дабы я не посмел более отказываться.

Выбравшись из седла, я размеренно заковылял к столу, за которым они сидели и к которому вновь вернулись.

— Ты же волочишь ногу позади себя, — ухмыльнувшись, сказал один из них. — Ты что, покалечился?