Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том II

Поначалу британцы попытались решить все по-хорошему. Они уговаривали возроптавших вахин подчиниться им и отдать кости по доброй воле, потом стали угрожать. Не исключено, что самые отчаянные головы, вроде Куинтала и Маккоя, переходили от слов к делу и часто злоупотребляли рукоприкладством. Особенно доставалось, конечно, вторым, «нелюбимым» женам.

Этого гордые полинезийки терпеть не стали. Своими руками, без помощи мужчин, бездетные вахины построили грубый плот и в один прекрасный день попытались покинуть остров.

Куда они намеревались плыть? Домой, на Таити? Неужели их отчаяние зашло так далеко, что они готовы были рисковать своими жизнями и пуститься в опаснейшее путешествие — лишь бы только оставить несчастливый Питкэрн?

К счастью, молодые женщины вовремя одумались. Плот, едва преодолев коварный прибой, благополучно развалился, и полинезийки отделались легким купанием. Их подруги, оставшиеся на берегу, помогли несчастным выбраться на сушу.

Но, несмотря на неудачу, вахины своих намерений не оставили. Осознав, что без помощи мужчин надежного плавсредства им не построить, женщины сменили тактику. И очень скоро между британцами и полинезийками была заключена сделка: вы нам — лодку, мы вам — кости. Давление женщин на мужчин было столь сильным и неумолимым, что мятежники вынуждены были уступить.

14 апреля 1794 года они начинают строить для полинезиек маленькое суденышко.

Несомненным лидером среди «нелюбимых» жен была вдова Айзека Мартина Дженни (Теехутеатуаоноа). Она так отчаянно стремилась прочь с острова, что собственноручно начала разбирать дом своего покойного мужа — на доски для лодки. Но мужчины, надо думать, особого рвения не проявляли. У них ушло целых четыре месяца, чтобы соорудить нечто совсем непригодное для плавания.

В этом состоял их тайный план — не отпускать женщин с острова.

13 августа лодка была построена и через два дня, 15 августа, спущена на воду. Бичи цитирует хитрого Янга: «…в соответствии с нашими ожиданиями, она опрокинулась». Скорее всего, мужчины не без скрытого злорадства наблюдали с берега, как бедные вахины беспомощно барахтаются в воде.

Но соглашение оставалось в силе: британцы свое обещание выполнили — какую никакую, но лодку они все же построили. И женщинам, униженным и осмеянным, ничего другого не оставалось, кроме как исполнить условие договора. Затаив страшную обиду, они отдали мятежникам черепа и кости их погибших товарищей.

На следующий день, 16 августа 1794 года, спустя почти одиннадцать месяцев после Резни, останки жертв были зарыты в братской могиле неподалеку от поселка.

Для мужчин это была победа. Для женщин — горькое поражение. Первый раунд в противостоянии остался за сильным полом. Все вышло, как они задумали: и кости друзей похоронены, и вахины остались на острове. После такой удачи британцы почувствовали себя еще самоувереннее и наглее. Маккой и Куинтал все чаще стали бить и всячески третировать полинезиек. Для женщин наступили тяжелые дни.

Но они и не думали сдаваться.

Согласно дневнику Янга, 3 октября 1794 года мужчины шумно и бурно отпраздновали первую годовщину расправы над полинезийцами. Видимо, заодно они решили отметить и победу над женщинами.

Тут, кстати, возникает вопрос.

Что это было за веселье? Традиционный полинезийский пир, граничащий с безудержным обжорством? Или мужская моряцкая вечеринка по европейскому образцу? Иными словами — чтобы хорошенько расслабиться, что британцы пили?

Прямых доказательств нет, но ответ очевиден. Без всякого сомнения, на их столе в тот вечер было что-то горячительное.

Но что именно?

Запасы спиртного с «Баунти», надо полагать, закончились очень быстро. И какое-то время мужское население острова было вынуждено вести непривычную трезвую жизнь. Скорее всего, этот период совпал с этапом большого строительства на Питкэрне (1790–1793): не зная, чем занять свой досуг, мятежники истово трудились на огородах и уделяли больше внимания семьям. Но однажды с трезвостью было покончено.

Дело в том, что Уильям Маккой в юности работал на одной из вискокурен под Глазго. Он не только любил выпить, как всякий истинный шотландец, но еще и знал рецепты самогоноварения. Должно быть, трезвая жизнь на острове была для него, как и для почти всех остальных матросов, невыносима, и жажда выпивки совершила маленькое «чудо». После долгих и настойчивых экспериментов Маккою удалось дистиллировать спиртное из корней растения под названием ти (Cor-dylina terminalis). Приспособив старый медный котел с «Баунти» [14] Сегодня этот котел хранится в Музее о. Норфолк. под самогонный аппарат, Маккой в один прекрасный день сварил крепкое и вполне приемлемое пойло. (Сам того не ведая, шотландец в одиночку сотворил старинный напиток, который гавайцы называют «околехао». Сегодня этот традиционный полинезийский «самогон» продается во многих туристических магазинах Гонолулу и Папеэте).

Точная дата открытия Маккоя неизвестна. Большинство исследователей считают, что это произошло через несколько лет после Резни, приблизительно в 1795–1797 годах. В дневнике Янга (судя по пересказу капитана Бичи) и в более поздней «Регистрационной Книге Острова Питкэрн» даже упоминается конкретный день — 20 апреля 1798 года.

Однако существует гипотеза, что спиртной напиток получился у островитян значительно раньше — незадолго до Дня Резни 20 сентября 1793 года. Мало того, есть версия, что первым сварил хмельной отвар вовсе не Маккой, а Янг. И что именно Янг, выходец с карибских островов, где местные жители готовили похожий алкогольный напиток, еще в 1793-м начал спаивать полинезийцев и подстрекать их на бунт против белых [15] Эту теорию, основанную на одном из воспоминаний Дженни, излагает, в частности, Тревор Луммис (Trevor Lummis «Pitcairn Island. Life and Death in Eden»). .

Так все-таки — Маккой или Янг? 1793 год или позже? Сегодня установить это невозможно. Впрочем, точно так же, очень трудно — практически невозможно — представить, что четверо мужчин, трое из которых были простыми матросами, тогда, в октябре 1794-го, могли устроить себе настоящий праздник без капли алкоголя. Ведь, скорее всего они, в свою бытность в Англии все свое свободное время проводившие в портовых кабаках, просто-напросто не умели как следует веселиться на трезвую голову.

Потому можно рискнуть сделать предположение, что празднование годовщины убийств полинезийцев 3 октября 1794 года было банальной пьянкой. И, видимо, эта пьянка весьма затянулась.

Остров стоял на пороге новой беды — злоупотребление алкоголем. Перед лицом этой угрозы обе группы женщин, «любимые» и «нелюбимые» жены, постепенно начали объединяться.

11 ноября начался новый виток конфликта.