Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том II

Из этих двух дюжин детей шестеро носили фамилию Янг, по пять человек — фамилии Кристиана и Куинтала, четверых потомков имел Алек Смит, и по два ребенка оставили Маккой и Миллз.

Позже капитан «Топаза» вспоминал: «Алек учит всех детей читать и говорить по-английски, но никто из них никогда не изучал язык Отахеите. Сам Алек может разговаривать на нем — и разговаривает с вдовами, но никто из них не говорит по-английски…». Фолджера поразило, что Смит каждый день читает своей семье молитвы по Библии, оставшейся с «Баунти».

Капитан «Топаза» отметил: «…Кажется, они живут очень комфортно, со многими удобствами, такими, как обилие овощей, бананов, ямса, кокосовых орехов и хлебного дерева, а также прекрасной древесины для строений. Больше всего они жалуются на нехватку лопат и топоров, из последних у них остался всего один, который они очень активно используют для изготовления досок…». Также питкэрнцы сетовали гостю на недостаток пил, из-за чего они вынуждены расщеплять целое дерево на бруски до одного дюйма толщиной. Кроме этого, Фолджер обратил внимание на то, что на Питкэрне нет никаких замков, людям в голову не приходит запирать двери: «…там нет причин для воровства…».

Вот еще несколько красноречивых цитат из записок капитана «Топаза».

«…Их климат жаркий, они ходят почти обнаженными; в целом они здоровые и чистоплотные, и имеют привычку купаться дважды в день; у них есть в наличии хорошая пресная вода, подходящая для кулинарных целей, но не для поставки на корабли…».

«…В течение всего этого времени Алек постоянно вел дневник, который стал очень объемистым, и из которого он предложил мне сделать любые выписки, какие я пожелаю, но, так как я оставался с ним всего пять часов, я отклонил это, не имея времени…».

«Я спросил капитана Фолджера, как у них со светом, он сказал, что у них есть очень маслянистый орех, который они закрепляют на кончике палочки, что вполне заменяет им свечи…».

Ближе к вечеру Смит велел зажарить в честь гостей 50-фунтовую свинью, но американские китобои, ссылаясь на нехватку времени, стеснительно отказались разделить с питкэрнцами трапезу. Фолджер, однако, имел возможность немного понаблюдать за тем, как островитяне питаются.

«Обычно они устанавливают камень для обеда, каждый имеет по одной миске и одному ножу, которым они режут, и каждый использует вместо вилки свои пальцы…».

Еще одна цитата из недавно опубликованных воспоминаний Фолджера, записанных его соседом С. Коатсом: «…они пьют немного, и только воду, никаких крепких спиртных напитков или их заменителей; за исключением некоего корня [18] Речь, скорее всего, идет о пресловутом корне растения ти (Cordilina terminalis) — Авт. , который они иногда жуют все вместе, затем сплевывают в деревянную миску, в которой он подвергается определенному брожению, после чего они смешивают это с водой и пьют — этот обычай является исключением из общего правила чистоплотности…».

…Американских моряков дружно провожали всем поселком. Фолджер: «При расставании я спросил Алека, могу ли я обнародовать его имя в документах, он сказал, что это его не волнует, поскольку весь флот Англии никогда не сможет найти его, он укроется в скалах на острове…».

На прощание питкэрнские женщины подарили Фолджеру кусок ткани, изготовленной ими вручную из коры местных деревьев, — длиной более 50 ярдов и шириной около двух ярдов. А Алек вручил капитану «Топаза» две бесценные реликвии с «Баунти» — компас и хронометр.

«…мы прощались не без слез…», вспоминал Фолджер через некоторое время. Алек даже произнес тогда, что дети острова будут говорить об этом визите до конца своих дней.

Так оно и вышло. Первые встреча Питкэрна с внешним миром получилась на удивление трогательной. Островитяне увидели своими глазами и поняли: люди «оттуда» — хорошие люди, и их не нужно бояться.

В 4 часа пополудни команда китобоев покинула остров. «Топаз» поднял паруса и направился дальше на восток. В судовом журнале Фолджер описал свое невероятное открытие, отметил уточненные координаты Питкэрна и сделал следующее заключение об островитянах:

«…отдавая им должное, я думаю, что они очень гуманные и гостеприимные люди, и какие бы ошибки и преступления не были у мятежника Смита в прошлом, он в настоящее время, по моему мнению, достойный человек и мог бы быть полезен для мореплавателей…».

Через несколько недель «Топаз» прибыл на остров Хуан Фернандес (остров Робинзона Крузо), где командир испанского гарнизона арестовал корабль и конфисковал у Фолджера хронометр с «Баунти» [19] Этот единственный в своем роде, сверхточный по тем временам инструмент, так называемый К2, был изготовлен в 1772 году по заказу Адмиралтейства знаменитым английским часовых дел мастером по имени Ларкум Кендалл. За свою работу Кендалл получил немыслимую сумму — 200 фунтов стерлингов (около ста тысяч долларов по нынешним ценам)! На «Баунти» это была, пожалуй, самая дорогая вещь, которую берегли как зеницу ока. О таком поистине драгоценном приборе, настоящем чуде тогдашней техники, благодаря которому британские моряки сверяли свои корабельные часы по Гринвичу за десятки тысяч миль в открытом море, испанцы и мечтать не могли. Позже этот трофей, «хранитель времени», с всевозможными приключениями еще несколько раз переходил из рук в руки, пока, в конце концов, благополучно не вернулся в Лондон. Сегодня прославленный К2 с «Баунти» можно увидеть в Королевской Обсерватории в Гринвиче. .

Хронометр с «Баунти»

В конце концов, американцев отпустили, и «Топаз» благополучно достиг чилийского порта Вальпараисо. Там капитан Фолджер рассказал о своем открытии поселения на Питкэрне британскому морскому офицеру, лейтенанту Уильяму Фитцморису.

10 октября 1808 года Фитцморис направил соответствующий рапорт и выписку из судового журнала Фолджера в Рио-де-Жанейро — главнокомандующему Британского Флота в Бразилии сэру Сиднею Смиту, и тот, в свою очередь, переслал документы в Лондон.

Лишь 14 мая следующего, 1809 года рапорт Фитцмориса доставили в Адмиралтейство. Удивительно, но почти никто из чиновников не обратил на сенсационный документ должного внимания. Никто, если не считать Секретаря Адмиралтейства Джона Уилсона Крокера, который собственноручно пометил на обратной стороне письма сэра Сиднея Смита: «Предоставьте мне 2 копии приложенного как можно быстрее». Впрочем, на этом все и закончилось. Рапорт зарегистрировали, как положено, и — положили в архив.

В Европе полыхал пожар наполеоновских войн, и британскому морскому ведомству некогда было заниматься незначительным открытием какого-то американского китобоя.