Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 7

— Этот удар дубинкой по голове совсем лишил меня памяти,— заметил он вполголоса.— Черт возьми, что это?

Что-то двигалось в высокой траве, там, где он только что прошел. Денни внимательно наблюдал за движением и через минуту увидел голову Шиты-пантеры, которая была уже на небольшом расстоянии от того места, где он стоял. Картина была неожиданно знакомой.

— Вспомнил! — воскликнул «Стрелок».— Я и Тарзан спали здесь прошлой ночью. Сейчас я отлично это помню.

Он также вспомнил, как Тарзан прогнал пантеру, и поинтересовался, сможет ли он сделать то же самое.

— Какая громадная башка! Держу пари, ты не туда зашла, киска. Если Тарзан зарычит и погонится за тобой, ты быстро уберешься прочь. Да, пожалуй у меня это так ловко не получится. Почему ты не идешь по своим делам, котик? Ты меня просто раздражаешь.— Он наклонился и поднял камень.— Получай,— выкрикнул Денни «Стрелок» и запустил камешком в Шиту.

Огромная кошка взвилась в воздух от ужаса и метнулась прочь, изчезая в высокой траве так быстро, что «Стрелок» смог только увидеть извивающийся кончик хвоста.

— Ну, что вы на это скажете? — воскликнул Денни.— Получилось!

Голод начал мучить его, а вернувшаяся пи мять подсказала способ его утоления.

— Интересно, смогу ли я пообедать нашим запасом? — размышлял Денни, осматривая землю, пока не нашел тонкий осколок камня, с помощью которого начал убирать грязь и землю с небольшого бугорка, который поднимался на несколько дюймов над землей.

Вскоре он откопал остатки кабанины, которые Тарзан спрятал на случай их возвращения.

— Интересно, смогу ли я это взять в рот? — снова спрашивал себя Денни. С помощью перочинного ножа «Стрелок» отрезал несколько кусков, соскоблил с них грязь и занялся приготовлением костра, на котором обжарил мясо только сверху. Приготовленное таким образом блюдо в других обстоятельствах вызвало бы у него гримасу отвращения, но сегодня Денни был неразборчив, и глотал, не "прожевывая наполовину сырое, а местами подгоревшее мясо, как прожорливый волк.

Его память снова вернулась к тому моменту, когда он ел мясо в том же месте с Тарзаном,— вот тут-то он и вспомнил все, что оставалось темным пятном в его памяти, касательно своего пребывания в плену у бандитов. Сейчас он знал, что мог бы найти дорогу обратно в лагерь с того места над деревней бандитов, где он и Обамби завтракали, и поэтому отправился в том направлении.

Денни нашел то место, взобрался на край скалы, которая возвышалась над деревней. Тут он решил прилечь и понаблюдать за бандитами.

— Вшивые негодяи,— воскликнул он, увидев, как бандиты снуют по деревне.— Жаль, что у меня нет с собой моего автомата, я бы очистил эту помойку.

Он видел, как Стабук вышел из хижины и пошел к коновязи. Он наблюдал за ним, пока тот разговаривал с чернокожим и их атаманом. Потом белый повел двух лошадей к хижине.

— Этот парень не знает,— пробормотал Денни,— что я его выследил. Я доберусь до него рано или поздно, даже если на это потребуется вся моя жизнь. Черт возьми! Да это же моя девчонка!

Стабук вывел Иезавель из хижины. Вдруг странная вещь произошла в голове Денни «Стрелка». Как будто кто-то открыл окно в темной комнате, и свет полился в нее. Он видел все уже другими глазами. При виде Иезавель память возвратилась к нему полностью. С трудом он сдержался, чтобы не позвать ее и не сообщить, что он тут. Но осторожность сковывала его язык, и Данни лежал, наблюдая, пока двое не сели на лошадей и не выехали из ворот деревни.

Он встал и побежал вдоль гребня на север, параллельно курсу, который они взяли. Были уже сумерки. Через несколько минут опустится ночь. Если бы он только смог не упускать их из виду до тех пор, пока окончательно не узнает, куда это они поехали. Забыв об усталости, Денни бежал в сгущающихся сумерках Он мог видеть всадников только смутно Они проехали небольшое расстояние вверх к скалам, потом, как раз перед тем, как темнота поглотила их, Денни увидел, что лошади повернули и поскакали галопом на северо-запад, к огромному лесу, который мрачно чернел на горизонте.

Не думая о своей жизни, о своих усталых ногах, «Стрелок» наполовину скользил, наполовину катился по каменистым склонам. Обломки камней крошились у него под подошвами и разбивались на мелкие осколки, падая вниз

— Я догоню их, догоню их,—продолжал повторять он.— Бедная моя малышка! Помоги мне, Бог. Если я поймаю его! Чего я только не сделаю ради этого... Если грязный палач только тронет ее, я за себя не ручаюсь.

Денни бежал сквозь ночь, оступаясь, иногда падая, но снова поднимаясь и продолжая свой неистовый и безнадежный поиск маленькой золотоволосой Иезавель, которая вошла в его жизнь и за несколько коротких часов оставила глубокий след в его сердце. «Стрелок» даже не подозревал, что этот след, возможно, никогда не изгладится.

Постепенно он выработал некий план, пока шел в темноте на ощупь. Принятое решение подбодрило его и придавало ему силы, которых он никогда в себе не чувствовал:

— Черт возьми,— бормотал Денни.— Я чувствую, что сумею постоять за тебя, Иезавель!

Наступила ночь. Тарзан, ведущий Барбару Коллинз и Лафайета Смита из долины земли Мидиан, не заметил в темноте следов Иезавель и «Стрелка». Его двое подопечных уже еле держались на ногах от усталости, но человек-обезьяна вел их в ночи в соответствии с планом, который обдумал. Он знал, что есть еще двое пропавших: Иезавель и Денни Патрик. Их еще предстояло разыскать. А пока он хотел отвести леди Барбару и Смита в безопасное место, чтобы потом свободно продолжать поиск.

Леди Барбаре и Смиту путешествие казалось бесконечным, но они не жаловались, ибо человек-обезьяна объяснил, почему им следует идти так быстро. Судьба друзей беспокоила их даже больше, чем Тарзана.

Смит поддерживал девушку, как мог. Но его собственные силы почти иссякли, и иногда, желая помочь ей, он только мешал. Наконец, леди Барбара споткнулась и упала. И тогда Тарзан, идущий впереди, услышал шум и подошел к ним. Он увидел Смита, тщетно пытавшегося поставить на ноги леди Барбару. Тут в первый раз человек-обезьяна понял, что его подопечные находятся на грани полного изнеможения, хотя не слышал до сих пор от них ни единой жалобы. Когда он понял это, то поднял леди Барбару на руки и понес ее. Смит, освободившийся наконец от заботы о девушке, мог продолжать путь, хотя двигался он, как автомат, очевидно, делая это совершенно бессознательно. Но такое состояние Смита можно оправдать, если учесть, через какие испытания прошел юноша за эти три дня.

Он изумлялся силе и выносливости человека-обезьяны. По сравнению с собственной слабостью мощь бронзового гиганта казалась невероятной. Смит с трудом верил себе, глядя, как ровно вздымается широкая грудь Тарзана. Ни малейшего признака усталости не было заметно на ясном челе.