Жюль Лермина - Тайны Нью-Йорка

Этих рыцарей удачи охватила лихорадка, впрыснувшая в их жилы ту силу, которую могут дать лишь азарт или крайнее отчаяние.

Люди, собравшиеся здесь, на этом небольшом плато, были именно такими искателями быстрого счастья.

Вдруг среди них возникла странная фигура. Это был Том. Он остановился на мгновение, озираясь кругом, затем хрипло выкрикнул:

– Убийство!

Все подняли головы. Они увидели человека страшно бледного, с судорожно искривленным лицом. Одежда его была в беспорядке, а руки в крови.

Все подбежали к нему и засыпали вопросами.

Он смотрел на них остановившимися глазами и мычал нечто нечленораздельное.

– Эй, приятель! – крикнул ему огромный, звероподобный Кломп: – Будешь ли ты наконец отвечать?.. Откуда ты взялся? Что тебе надо? Зачем ты кричишь об убийстве?..

– Я не знаю, – бормотал Том.

Губы его тряслись. Он был близок к умопомешательству.

Если бы он был способен нормально воспринимать окружающее, то заметил бы, что к собравшейся толпе подошел еще один человек, который что-то горячо говорил, указывая рукой на горы.

Это был Арнольд Меси.

– Да, друзья мои, – сообщил он, – труп лежит примерно в миле отсюда… Вероятно, это один из тех искателей золота, которые работают в одиночку… Но кто убил его?

– Но, может быть, – закричал кто-то из толпы, – тот, что сидит там, может рассказать нам…

– Если он сам не убийца, – перебил его другой голос.

Толпа, собравшаяся вокруг Тома, ждала… А он то заходился в рыданиях, то разражался безумным хохотом.

Никто не смел мешать этому глубокому отчаянию и никто еще не решался приписывать его угрызениям совести.

Но преступление было так хитро продумано убийцами, что Том неизбежно должен был попасть в безвыходное положение…

Кто-то проскользнул вперед и сказал:

– Вот это может помочь найти виновного!

Все обернулись к вновь прибывшему.

– Этот карабин, – продолжал он, – лежал в нескольких шагах от убитого… Убийца, вероятно, бросил его, перед тем как скрыться.

Карабин переходил из рук в руки. Тиллингест – это был он – переглянулся с Арнольдом Меси.

Тот равнодушно взял карабин и стал осматривать его.

– Но, – воскликнул он, – вот это уже кое-что!

– Что там? – послышалось со всех сторон.

– Имя на бляхе… Посмотрите…

И он указал пальцем на приклад ружья, где находилась маленькая латунная пластинка.

– Ну читай же! Что там?

– Том Гардвин! – громко произнес Меси.

Услышав свое имя, Том поднял голову.

– Том Гардвин это я!

– Убийца! – закричала сотня глоток.

В толпе иногда возникает необъяснимая внезапность действия. В том случае, когда один человек раздумывает и колеблется, толпа действует мгновенно, будто пронзенная одним ударом тока.

Десяток рук потянулись к Тому. Он, выйдя из состояния оцепенения, отчаянно вырывался.

– Где труп? – кричали ему. – Его нужно вести туда! В горы! В горы!

Том продолжал отбиваться. Но что мог он сделать один против толпы, набросившейся на него?..

Тиллингест шагнул вперед. Ведь это он объявил, что нашел труп.

Том наконец перестал сопротивляться. Он снова впал в оцепенение. Но даже оно разъяряло его противников, которые жаждали правосудия. Этой кучкой отверженных, чуть ли не разбойников, овладевало дикое негодование.

А Том, подгоняемый пинками, шел вперед, не понимая, чего от него хотят, куда его ведут…

У подножия скалы, известной под именем Чертовой горы, лежал Марк Гардвин со скрещенными на груди руками…

Том, нечеловеческим усилием вырвавшись из рук людей, окружающих его, бросился к трупу.

– Брат мой! Брат!

Этому безумному крику ответили лишь горы многократным эхо.

Люди снова схватили его и оттащили прочь.

Каким же образом труп очутился здесь, на Чертовой горе, в полумиле от того места, где свершилось преступление?

В ту минуту, когда Том и Марк бросились, вне себя от радости, к обломку золотой скалы, Сэм и Арнольд, которые шли по их следам, обменялись кивками… Настала роковая минута… Оба вскинули карабины. Меси прицелился в Тома, а Сэм взял на мушку Марка… Как мог промахнуться Арнольд? Даже у профессиональных убийц иногда трясутся руки. Словом, из двух обреченных был убит один Марк. Том скрылся в горах.

Если он останется в живых, дело будет провалено, тайну золотой жилы скрыть не удастся…

Сэм, увидев, что Арнольд промахнулся, зло выругался. Но в его изобретательном уме уже зрел новый план…

Он его тут же изложил Арнольду.

Тот бросился по следам Тома, а Сэм, напрасно проискавши убежавшего Джона, вернулся к трупу Марка. Пуля прошла через тело навылет, задев сердце. Смерть была мгновенной. Даже кровь не показалась наружу.

Сэм взвалил труп себе на плечи.

Какая огромная сила воли и мускулов нужна была, чтобы пронести на себе труп целых полмили через непроходимые скалы!

Наконец, когда Сэм решил, что отошел на достаточное расстояние, он положил труп на землю посреди дороги, зажатой между скалами, над которыми возвышалась странная вершина Чертовой горы.

Остальное уже известно. Возбужденное состояние Тома, граничившее с безумием, было только на руку убийцам его брата.

Они приблизились к толпе, в центре которой несчастный Том шатался как пьяный…

Какой-то толстый низенький человек с красным лицом обратился к Тому, приставив кулак к его лицу:

– Ты убил своего брата? Отвечай!

Том тупо уставился на него и не сказал ни слова. Толстяк разразился проклятиями, а вместе с ним и вся толпа.

Казалось, воздух был пропитан жаждой мщения.

– Оставь, Бартон, – крикнул кто-то толстяку, – сейчас с ним поговорит пастор!..

В голове Тома вертелась одна мучительная мысль, как монотонный стук вечно качающегося маятника. Эта мысль выражалась одним словом: «Бежать! Бежать! Бежать!»

Он не представлял себе ничего иного. Все его чувства слились, сгруппировались в это единственное желание.

Он наклонил голову и бросился вперед…

Поднялся страшный крик. Тот, кого звали Бартоном, опрокинул Тома на землю и хрипло заорал:

– А! Ты хочешь спастись! Ты думаешь удрать от нас!.. Судить его немедленно!

– Да! Да! Линч! – заревели все вокруг.

Том задыхался под давлением пальцев Бартона, сжимавших ему горло, а в это время мгновенно организовалось судебное заседание. Вокруг несчастного образовался круг. Самые старые и самые рьяные вызвались быть судьями. Тома поставили на ноги и повернули лицом к ним.

Председателем был обезьяноподобный субъект с маленькими злыми глазками.

Воцарилось неожиданное молчание. Во всяком суде, как бы неправеден, как бы ненормален он ни был, всегда есть нечто внушительное и торжественное, действующее на воображение.

– Твое имя? – спросил председатель суда, называвшийся Роллингсом.