Эрнест Генри Шеклтон - Юг! История последней экспедиции Шеклтона 1914-1917 годов

Я направлял шхуну на юг при любой возможности, но повсюду линия льда преграждала путь. Инженер, который оказался американцем, время от времени запускал двигатели, но не мог заставить их работать стабильно, а постоянные южные ветра преграждали путь вперёд. Было трудно повернуть назад в третий раз, но я понимал, что мы не сможем добраться до острова в таких условиях и должны повернуть на север для того, чтобы освободить корабль от тяжёлого обледенения. Поэтому мы взяли курс на север и после непростого перехода в очередной раз достигли Порта-Стэнли. Это было в третий раз, но меня не покидала вера в то, что лёд не остаётся вокруг остова Элефант в течение всей зимы, несмотря на то, что об этом говорили доморощенные эксперты. Мы вошли на Эмме в Порт-Стэнли 8 августа, и там я узнал, что судно Дискавери уже покинуло Англию и будет на Фолклендских островах примерно в середине сентября. Мой хороший друг губернатор сказал, что я могу поселиться в Порт-Стэнли и спокойно заниматься делами в течение нескольких недель. Главная улица порта около полутора миль длиной. На одном её конце скотобойня, на другом кладбище. Основное развлечение – прогулка от скотобойни до кладбища. Ещё можно прогуляться от кладбища к скотобойне. В Порт-Стэнли родилась Эллайн Террис ( Ellaline Terriss – популярная английская актриса и певица (1871–1971), прим. пер. ), но не прожила там много времени. Так и я не мог позволить себе прождать шесть или семь недель, зная, что в шести сотнях миль в страшной нужде находились мои друзья. Я попросил правительство Чили отправиться на Йелчо, пароходе, буксировавшим нас перед этим, до Пунта-Аренас, и они оперативно дали своё согласие, так же, как и на все мои предыдущие запросы. Таким образом, в сильнейший северо-западный шторм, едва избежав по пути катастрофы, 14 августа я добрался до Пунта-Аренас.

Но подходящего корабля всё не было. Погода выказывала некоторые признаки улучшения, и я попросил правительство Чили позволить мне ещё раз взять Йелчо для последней попытки добраться до острова Элефант. Это был маленький стальной пароходик, совершенно непригодный для работы во льдах, и я пообещал, что не буду в них входить. Правительство было готово предоставить мне ещё один шанс, и 25 августа я отправился на юг в четвёртую попытку спасти моих людей. На этот раз Провидение благотворило нам. В относительно хорошую погоду маленький пароходик быстро продвигался, и по мере приближения к острову Элефант я увидел, что лёд был разорван. Южный шторм временно отогнал его к северу и у Йелчо появилась возможность пройти сквозь него. Мы подошли к острову в густом тумане. Я не мог ждать его прояснения, и в 10 часов утра 30 августа мы прошли мимо нескольких сидящих на мели айсбергов. Затем увидели море, бьющееся о рифы, и я понял, что мы находимся практически у берега. Это был волнительный момент, но нам ещё было нужно отыскать лагерь, а надеяться на пак, который даст нам время на продолжительные поиски в густой мгле, было нельзя, но туман поднялся и открыл скалы и ледники острова Элефант. Я направился на восток и в 11.40 утра проницательные глаза Уорсли обнаружили лагерь, почти невидимый под покровом снега. В тот же момент нас увидели люди на берегу, и мы наблюдали маленькие чёрные фигурки, высыпающие на пляж и посылающие нам сигналы. Мы находились в полутора милях от лагеря. Я повернул Йелчо в сторону лагеря и в течение получаса мы с Крином и несколькими чилийскими матросами достигли берега. Я увидел маленькую фигуру на избитой прибоем скале и узнал в ней Уайлда. Когда я приблизился, то прокричал: « У вас всё хорошо? », и он ответил: « У нас всё хорошо, Босс! », а затем я услышал троекратное Ура. Приблизившись к скале, я бросил на берег пачку сигарет и они набросились на неё, словно голодные тигры, ибо я хорошо знал, сколько месяцев они мечтали и говорили о табаке. Некоторые выглядели неважно, но Уайлд смог удержать партию вместе и сохранить надежду в их сердцах. Времени обмениваться новостями или поздравлениями не было. Я даже не сошёл на берег, чтобы осмотреть лагерь, который, как заверил меня Уайлд, был значительно улучшен. Волнение на море и изменение ветра могло вернуть лёд обратно в любой момент. Я погрузил партию на борт со всей возможной скоростью, забрав также экспедиционные записи и основную часть оборудования. В течение часа все были на борту Йелчо и направлялись на север на максимальной скорости, на которую только был способен этот маленький пароходик. Лёд был всё ещё разрежен и ничего худшего, кроме простора бурного океана, не отделяло нас теперь от Южно-Американского побережья.

По пути к Пунта Аренас я слушал рассказ Уайлда, и вновь и вновь благословил стойкость и выдержку, которые помогли продержаться партии в течение четырёх с половиной месяцев лишений. Двадцать два человека на острове Элефант находились на грани истощения, когда до них добрался Йелчо . Уайлд рачительно использовал скудный запас продовольствия и настолько, насколько это возможно, победил бесов уныния и отчаяния на небольшой песчаной косе между мрачными ледяными полями и коварным, покрытым льдом морем. Время от времени пак вскрывался, но большую часть времени путь на север оставался закрыт. Йелчо прибыл в нужный момент. Ещё два дня назад он не смог бы добраться до острова, а несколькими часами позже пак мог снова сомкнуться. Уайлд полагал, что помощь придёт в августе, и каждое утро он с довольным видом собирал свои пожитки, надеясь заразить этим остальных. Один член команды, которому я сказал: « Хорошо, что вы все были собраны. » ответил мне на это: « Видишь ли, Босс, Уайлд никогда не оставлял надежды, и всякий раз, когда море очищалось ото льда, он сворачивал свой спальный мешок и говорил всем, сверните спальники, парни, сегодня может приехать Босс. » Так и случилось, когда мы вдруг внезапно вышли из мрачной туманной дали, а через час все были в безопасности на пути домой. Еда разбавлялась тюленьим и пингвиньим мясом, моллюсками и водорослями. Тюленей было мало, но пингвинятина достаточно хорошо выручала в течение первых трёх месяцев. На момент спасения мужчины распечатали последний бовриловский сухой паёк, питались исключительно в форме горячего супа и имели едва ли четырёхдневный запас еды. Лагерь находился в постоянной опасности быть заметённым снегом, который сдувало с высокой части острова, и люди чем могли расчищали наносы. Существовала опасность того, что лагерь станет полностью невидимым со стороны моря, и что спасательная партия может их не найти.

« Почему-то считалось, что со спасательного судна, когда оно окажется рядом с островом, обязательно должен быть произведён выстрел,» – сказал Уайлд . «Много раз, когда от ледников откалывались куски, то они падали со звуком выстрела, а мы думали, что это выстрел с корабля, но через некоторое время перестали обращать на них внимание. Йелчо же мы увидели прежде, чем услышали любой звук. Это было мгновенье, которое будет непросто забыть. Мы только собирались пообедать, услышав привычное „Обед!“, а я разлить суп, который, кстати, был особенно хорош в этот день и состоял из варёного хребта тюленя, моллюсков и водорослей, когда раздался клич Марстона „Корабль!“ Некоторые подумали, что это и был „Обед!“, но когда раздался ещё один крик Марстона, обед больше никого не интересовал. Корабль был примерно в полутора милях и шёл мимо нас. Было решено подать с берега дымовой сигнал, и я схватил чью-то лежавшую робу, ударил кайлом по банке с керосином, хранившейся для этой цели, вылил керосин на робу и поджёг. Он вспыхнул вместо того, чтобы дымиться, но это уже не имело значения, ты узнал место, где вы оставили нас, и Йелчо повернул к нам».