Пауль Вернер Ланге - Горизонты Южного моря: История морских открытий в Океании

Смерть Кука. Гравюра по рисунку Джона Веббера

Великий человек умер. Кто виноват? Объяснений много. Одно из них, настолько же краткое, насколько и справедливое, способное отмести любые возражения, дал Питер Бак: ураган.

Чарлз Кларк, ставший теперь во главе экспедиции, после долгих и трудных переговоров с островитянами добился выдачи останков Кука и 21 февраля 1779 года похоронил его тело в волнах бухты Кеалакекуа. Затем он вновь попытался проникнуть на Крайний Север, но не смог преодолеть Северо-Западный проход. Это удалось осуществить только спустя сто двадцать шесть лет Руалю Амундсену на маленьком корабле, да и то после трех зимовок во льдах. Тридцативосьмилетний Кларк, уже давно страдавший туберкулезом, умер на обратном пути из Арктики. Его похоронили на Камчатке, где Лаперуз, Крузенштерн и многие, многие другие впоследствии склоняли головы над его могилой. Командование плаванием перешло к Джону Гору, и он завершил его в октябре 1780 года в устье Темзы.

Если не считать отдельных неразгаданных географических загадок и неточностей в описании Микронезии, Соломоновых и Маркизских островов, архипелагов Фиджи и Тонга, а также некоторых разрозненных маленьких островных групп, то Джеймс Кук, по его собственному выражению, оставил в южной части Тихого океана «очень мало неизведанного» . Его карты Тихого океана в основном совпадают с современными, хотя в деталях они были еще не очень совершенными, поскольку в Южном море Кук мог только в редких случаях работать на «ньюфаундлендском уровне». Но главное — была развеяна легенда о Южной Земле, побудительная причина почти всех плаваний в Маг del Sur . Третья экспедиция Кука ознаменовала собой рубеж во взглядах на «горизонты Южного моря», бытовавших до сих пор. Мореплаватели последующих десятилетий, отправляясь в исследовательские плавания, рассматривали Океанию в основном лишь как промежуточный трамплин на пути к торговым центрам Восточной Азии, приносящим громадные барыши, к северо-западным берегам Америки, богатым пушным зверем, или к все еще не разведанному континенту Новая Голландия, лишь в 1814 году получившему название Австралия. Такой поворот ни в коей мере не был обусловлен взглядами, основывавшимися на соображениях чисто географических. В значительной степени ему способствовали две революции: «индустриальная» в Англии и буржуазная во Франции. Научные интересы, и раньше никогда не существовавшие «сами по себе», теперь заметно отошли на задний план, уступив место систематическим поискам сырья, товаров для продажи и рынков сбыта. Началась борьба за господство в открытых землях, достигшая кульминации в грядущем XIX веке. Это было неизбежно и не явилось неожиданностью. Уже судовой хронист Бугенвиля де Сент-Жермен писал во время поисков Земли Святого Духа Кироса: «Земля, которую мы здесь искали, — это Земля Святого Духа. Миссия наша состояла не в чем ином, как в поисках и доставке муската и корицы». Да и Кук руководствовался отнюдь не только присущим ему здравым смыслом, когда искал в речном песке минералы и высказывал суждения о том, как можно использовать сосновые леса Новой Зеландии или песчаники Нового Южного Уэльса.

Маршруты мореплавателей XVIII–XIX веков

Последующие тихоокеанские плавания осуществлялись нациями, чьи государства имели развитую экономику, — британцами и французами. Правда, испанцы не так-то легко отступились от областей, на которые распространялось их владычество. Особенно упорствовал Карл III, то и дело предпринимавший попытки преобразовать и укрепить испанскую колониальную систему. Но у Испании был чересчур низкий экономический потенциал, и вскоре британское соперничество и войны с Францией в Южной Америке поглотили ее силы полностью.

В 1770 году испанец Фелипе Гонсалес бросил якорь у острова Пасхи; в 1772, 1774 и 1775 годах испанские экспедиции под командованием капитанов Доминго де Боенечеа и Гаэтано де Лангары появились у Таити. Но им не суждено было добиться продолжительного успеха. Предприятие Лангары окончилось уходом испанцев из Центральной Полинезии. Попытка обращения населения Таити в христианство оставленными здесь в 1774 году двумя францисканскими миссионерами потерпела провал. До 1781 года испанцы плавали у берегов Новой Гвинеи, в Микронезии, на западе и северо-западе Полинезии, а затем, в 1789–1794 годах, настал черед научной экспедиции под руководством итальянца Алессандро Маласпины. Этой экспедиции суждено было стать не поворотным пунктом, а финалом. Научные результаты плавания Маласпины, проложившего курс, помимо всего прочего, через Гуам, Новую Зеландию и острова Тонга, исчезли в испанских архивах и даже много лет спустя не были преданы широкой гласности, хотя они вряд ли были менее значительны, чем итоги плавания Бугенвиля и Кука. Эра иберийских изысканий в Тихом океане кончилась навсегда: в 1790 году Англия вынудила испанское правительство подписать договор, согласно которому Испания окончательно отказывалась от притязаний на господство в дальневосточных водах.

Куда более деятельными оказались французы. После плаваний Бугенвиля, Сюрвиля (1769–1770), Марион-Дюфрена и Дю-клесмера (1771–1772), во время которых последователи Бугенвиля не избежали печального опыта англичан в столкновениях с воинственными маори (Сюрвиль в ответ на кражи предпринял военный карательный поход. Марион-Дюфрена и шестнадцать его спутников маори убили), 1 августа 1785 года в Бресте началось одно из самых примечательных плаваний в Тихий океан. Начало этого плавания было связано с большими надеждами, ибо после того, как моряки под знаменами с лилиями дали отпор британскому льву во время Североамериканской войны за независимость, в Париже решили свести на нет все те преимущества, которые обеспечили британцам тихоокеанские плавания Кука. Не менее двух лет велась тщательная подготовка к плаванию. К ней были привлечены выдающиеся ученые, и даже Людовик XVI, говорят, так увлекся этим делом, что оставил лично за собой разработку общего замысла экспедиции и право отдавать приказы по ходу подготовки к ней. Портрет того времени донес до нас образ командира, которому было поручено нанести на карту берега Тихого океана и найти Северо-Западный проход. Это был Жан Франсуа де Гало, капитан де Лаперуз, умный, образованный человек. Ему в то время было уже за сорок. На портрете Лаперуз изображен в праздничном камзоле розового цвета с золотыми обшлагами; камзол украшают сверкающие ордена. Рядом с ним де Лангль в не менее впечатляющем облачении; он, как и Лаперуз, воевал на море против британцев. Оба окружены подобострастными офицерами, вокруг морские карты, глобусы, великолепный дворцовый интерьер. Тому, кто хочет отыскать на картине знамение времени, бросится в глаза занавешенное окно — все, что внутри, скоро исчезнет: и придворное великолепие и люди, склонившиеся над картами.