Борис Лавров - Первая Ленская

– Придется челюскинским ребятам зимовать, как и нам.

– Не как нам, а куда похуже. В дрейфующих льдах их в любой момент может раздавить.

Такая перспектива вызывала опасения не только за жизнь челюскинцев, но и за судьбу всей работы в Арктике.

– Мы уже зазимовали. Теперь они зимуют. Как бы не появился кое у кого «арктический оппортунизм»…

Это предположение встретило живейший отпор.

– Грузы в Якутию мы привезли? Привезли! «Пятилетку» с лихтером привели? Привели! Не каждый же год будут такие ледовые условия, как в 1933 году. В Карском море тоже сначала зимовали.

Все стали убежденными сторонниками Северного Морского пути. Всем стала дорога борьба за развитие производительных сил северных окраин азиатского материка.

– Ловите челюскинцев, – просили зимовщики радиста Ковалева.

– Сидите в своей рубке день и ночь.

– Дня-то нет, – отшучивался Ковалев, – а ночью и так сидим.

Общее собрание послало «Челюскину» радиограмму. Она должна была передать участникам героического похода привет и сочувствие самуильцев.

***

Вторая половина ноября и почти весь декабрь отражены в дневниках только записями о проделанных работах, метеорологических показателях и т. д. Иногда делали пробеги на острова. В общем, шла деловая, но очень однообразная жизнь. Это однообразие было продиктовано однообразием полярной ночи.

Перелом наступил 22 декабря.

Температура воздуха была – 39°. Дул сильный ветер. Работы на снегу и на палубе пришлось отменить. Тем не менее, этот день отмечен в дневнике как «хорошее число». Такая оценка продиктована двумя вескими причинами.

Во-первых, с сегодняшнего дня солнце начинает опять поворачивать в нашу сторону. Оно будет приближаться к нам очень медленно – всего на шесть секунд в сутки. Но важно то, что теперь оно идет уже к нам, а не от нас. Полярная ночь еще долго будет держать нас в своих объятиях, но все же силы ее будут убывать с каждым часом.

Во-вторых, Ленинград сообщил нам сегодня, что 24 декабря будет происходить радиоперекличка со всеми зимовками, в том числе конечно и с нами. Такой день надо отпраздновать! Повара хорошо постарались. Обед и ужин были замечательны. На столе появились бутылки с портвейном – по одной на три человека. Некоторые, впрочем, предпочли заменить вино обычной порцией спирта (пятьдесят граммов), выдаваемой в выходные дни. Бункер парохода «Сталин» снова превратился в театр, «Арктикиада» еще раз показала свои таланты. Вечер прошел очень оживленно. Всем понравились музыкальные номера. Особый успех имело стихотворение «Зимовка машин». Точнее – его конец. Автором его был второй механик «Володарского» Семенов.

Песни труда напеваем:

«Вьется стружка под резцом

Петлями тугими,

Крепко сжал патрон кольцо

Пальцами стальными.

Все проточим, все притрем,

Соберем машины,

Бороздить опять начнем,

Морские равнины».

От зимнего сна мы пробудим машины:

Вновь оживут,

Зашумят,

В беге стремительном,

Непобедимом

Топки огней загудят.

Песнь штормовую мы снова услышим,

Снова по волнам пойдем.

Зимнюю спячку

Мы к дьяволу спишем,

Песню победы споем.

После окончания музыкально-вокальной части опять были объявлены «танцы до утра». До настоящего «утра» и теперь, конечно, было еще далеко. В изъятие из общих правил жизнь на пароходе продолжалась до часу.

Следующий день был днем обычной работы. Ночью началась радиоперекличка.

Как странно было слышать чужой голос, идущий откуда-то из шумного центра.

– Слушайте, слушайте! Товарищ такой-то, сейчас с вами будет говорить ваша мать.

Все с живейшим интересом ожидают, что скажет сейчас женский голос. Но голос молчит.

– Не волнуйтесь, говорите!

Но по-прежнему все тихо. Вероятно, мать никак не может освоиться с мыслью, что в этот момент, когда она стоит перед маленьким отверстием радиопередатчика, исчезло расстояние между нею и сыном, зимующим где-то в далекой, страшной Арктике.

– Товарищ такой-то… Ваша мать очень волнуется… Пусть успокоится, а пока будет говорить жена товарища Н.

– Дорогой муж. Обо мне не беспокойся, у меня все благополучно, дети здоровы. Надеюсь, что у тебя тоже все хорошо. Держись, как крепкий большевик…

– Вот эта хорошо отчеканила! – одобряют собравшиеся.

– Ну, теперь ваша мать успокоилась. Сейчас она будет говорить. Слушайте, слушайте.

Радиоприемник передает слезы в голосе и тихие всхлипывания.

– Как ты себя там чувствуешь? Не поморозься. Береги себя. Паек получаю. Со мною твой сын…

По лицам слушателей видно, как понятно им это волнение матери.

– Папа, я начал учиться… Знаю все буквы… Привези мне белого медвежонка.

Этот наказ приводит всех в веселое настроение. Он дается как раз очень мирному человеку, совсем не склонному к встрече с медведями.

– Товарищ Ч., с вами будет говорить ваша родственница.

– Здравствуй, Коля. С тобой говорит твоя тещенька…

– У-у-у-х! – в комическом испуге восклицают слушатели. – Спасайся, Ч.!

– Отсюда не страшно, – улыбается Ч.

Много было получено в эту ночь заказов на присылку медвежат, много было наказов «беречь себя». Но и немало было услышано хороших, ободряющих слов.

Началась радиоперекличка с другими зимовками. Долго длилась она. Но толпа около радиоприемника не расходилась. Всем хотелось знать, о чем будут говорить.

Радиоперекличка внесла большое оживление в монотонный быт нашей зимовки.

– Теперь надо ждать, что раскачаются Москва и Архангельск, – мечтали самуильцы.

***

Настроение зимовщиков, никогда, даже в самом начале вынужденной остановки, не сдававших бодрого тона, стало еще крепче и увереннее.

Часовая стрелка обошла еще семь раз по циферблату, и седьмым оборотом ее закончил свое существование старый год.

За это время свирепая пурга иногда уступала место затишью, чтобы через несколько часов снова вернуться в белоснежные просторы Полярного моря и тундры. Падала и повышалась температура воздуха. Сегодня – 30° без ветра, совсем тепло. Завтра – 40°, также без ветра, холодновато. Потом – 25°, но с ветром, – невозможно работать вне помещений. Во всем этом было движение и смена.

Только полярная ночь оставалась постоянной и непоколебимой. Свет луны и звезд, прекрасная игра полярного сияния нисколько не нарушали ее однотонности.

Наша маленькая кучка людей сознает себя частью громадной коллективной семьи Советского Союза. Невидимыми, но глубоко ощущаемыми нитями связаны мы с нею и делаем одно и то же великое дело.

Поэтому, собравшись в канун Нового года в грязном бункере парохода, мы с волнением слушали доклад об итогах работ всего Союза за 1933 год, ощущали рост его силы, гордились этим и в свою очередь сообщили в центр о нашем вкладе в общее дело строительства социализма.