Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 1

Совершенно очевидно, что как письменные источники, так и доверенные лица, услугами которых пользовался Мес Тациан, могли дать ему сведения, касающиеся лишь участка дороги до Sera metropolis . У западных купцов и посольств не было никакого стимула выезжать за пределы Серы. С другой стороны, и в путеводитель, начинавшийся с описания столицы, не было причин включать сведения о местах, расположенных восточнее исходного пункта. Поэтому о районах восточнее Sera metropolis Мес в любом случае ничего узнать не мог. Вследствие этого невыясненной осталась та тесная связь, которая существовала между Страной серов и страной Тина на побережье, впервые упомянутой в «Перипле». Если под Sera metropolis действительно подразумевались Сиань или Хэнань, то Марину и Птолемею остался неизвестен только сравнительно небольшой участок — примерно между средним течением Хуанхэ и городом Ганьчжоу. Но из-за отсутствия этих сведений [405] великолепная карта мира Птолемея в части, касающейся Дальнего Востока, осталась незаконченной. Этим же объясняется и его серьезное заблуждение относительно расположения и формы южного побережья Китая (см. гл. 58). Во всяком случае, Sera metropolis осталась для него «конечным пунктом на Дальнем Востоке, дальше которого не имелось никаких географических сведений (на суше)». [22] Статья Германа. См. Pauly-Wissоwa, Real-Encyclopädie der klassischen Altertumswissenschaft, II, В. II, 2, S. 1661.

После парфянских войн, 114—117 и 162—165 гг. н.э., на разведанных Месом Тацианом путях вполне могла развиться непосредственная торговля между Римской и Китайской империями. Но, как уже сообщалось в конце предыдущей главы, к этому времени дороги на суше, к сожалению, уже опять были перекрыты и путь через Таримскую впадину стал недоступным для чужеземных купцов. После 107 г. н.э. важнейшие «шелковые дороги» на 500 лет прекратили свое существование, если не считать непродолжительных попыток оживить их в 123—127 и 270—289 гг. н.э. [23] «T’oung pao», 1906, p. 232; 1907, p. 160 (и след.), 177, 193; Aurel Stein, Ancient Khotan, London, 1907. Тем большее значение, после прекращения сухопутных связей, приобрел морской путь на восток, которым примерно в то же время начали довольно часто пользоваться греческие, а позже сирийские купцы, плававшие вплоть до побережья Китая. Спорным остается вопрос, упоминалась ли в древней литературе, а если да, то когда именно, Великая Китайская стена. Она была воздвигнута с большим размахом в 214—203 гг. до н.э. по приказу императора Цинь Ши-хуанди (умер в 210 г. до н.э.), и о ней вполне могли знать римляне времен Империи, ездившие в Китай. Но единственным доказательством в пользу этого предположения является следующее место у Аммиана Марцеллина:

«По областям, лежащим за Скифией к востоку, тянутся кольцеобразные, связанные между собой высокие валы, окружающие Страну серов». [24] Аммиан Марцеллин, XXIII, 6.

Марин не указывает, сколько стадий нужно проплыть от Золотого Херсонеса до Каттигар. Он только говорит, что, согласно записям Александра, побережье тянется от Золотого Херсонеса на юг и если плыть вдоль него, то через 20 дней достигнешь города Забы, а от Заб продолжить плавание к югу и держаться левой стороны, [то есть на юго-восток], то через несколько дней достигнешь Каттигар. Марин удлиняет это расстояние, полагая, что слова «несколько дней» были сказаны вместо «много дней». [2] Ptolemäus, I, 14, 1. [Отрывки из гл. 14, кн. I «Руководства по географии» Клавдия Птолемея, см. М.С. Боднарский, Античная география, стр. 286-323.]

Купцы из Дациня часто посещали Фунань [Камбоджа], Йинань [северный Трунбо] и Тяочжи [у устья Красной реки, близ Ханоя]. Однако из жителей этого пограничного государства лишь немногие добирались до Дациня [Римской империи]. [3] «Ляншу» (II в. н.э.). См. F. Hirth, China and the Roman Orient, Shanghai, 1885, p. 47.

Составителю «Перипла Эритрейского моря» (гл. 55) Индийский океан был известен лишь до Малакки. О странах, лежащих дальше на восток, он имел самые смутные сведения, пользуясь различными слухами. Однако благодаря этим сведениям он первый употребил название «Тина». Примерно четверть столетия спустя географические представления о Дальнем Востоке и о водах, граничащих с Тихим океаном, значительно расширились благодаря ревностным исследованиям Марина Тирского, исключительно ценное и оригинальное произведение которого «Исправление географической карты» (Διόρθωσις τοῦ γεωγραθικοῦ πίνακος), к сожалению, утеряно. Но исследование Марина Тирского послужило основой для величественной картины мира, нарисованной Птолемеем. Блестяще развитая Птолемеем система географических координат, которой он пользовался для обозначения всех известных ему пунктов, была уже подробно разработана Марином. Несомненно, [407] что при этом вкрались весьма значительные ошибки, и все же труд Марина сам по себе поразителен. [4] Исследования Уккерта и Германа. См. «Rheinisches Museum für Philologie», 1839, S. 329; «Mitteilungen der Geographischen Gesellschaft in Wien», 1915, S. 480. Исследования Марина имели особо важное значение для получения новых, важных сведений о Дальнем Востоке, которые за немногие десятилетия до него были совершенно неизвестны автору «Перипла Эритрейского моря».

Рис. 4. Карта мира, составленная предшественником Птолемея Марином Тирским. Реконструкция Хонигманом. См. Pauly-Wissоwa, Real-Encyclopädie der klassischen Altertumswissenschait, В. XIV, S. 1785, 1786. [408]

По всей видимости, Марин сам не предпринимал больших путешествий и получал сведения путем опроса. Сколько человек давали ему сведения о морях и берегах Юго-Восточной Азии и кем были эти люди, не известно. Только одного Птолемей называет по имени — некоего Александра, [5] Ptolemäus, 1, 14, 1. [См. М.С. Боднарский. указ. соч., стр. 302. — Ред. ] видимо греческого купца, поселившегося в Египте, который сам совершил путешествие к Золотому Херсонесу [Малакке] и к Забам [Сингапуру]. Оттуда он направился далее к главной китайской гавани Каттигаре, местоположение которой представляется спорным. Указание, будто Каттигара расположена на расстоянии «нескольких дней» к юго-востоку от Заб, никак не могло исходить от Александра, и, видимо, Марин сам каким-то образом его определил. В «Перипле Эритрейского моря» было вполне правильно указано (см. гл. 55), что Тина расположена «совсем на север» от Золотого Херсонеса. Марин, на которого Птолемей целиком полагался во всем, что касалось этих областей, видимо, неверно понял какое-то сообщение и неправильно определил местоположение Каттигары. Птолемеева карта Юго-Восточной Азии совершенно ясна примерно до Тонкинского залива и в общих чертах правильна. Далее очертания берегов у Птолемея представляют собой зеркальное отражение действительности, причем побережье близ острова Хайнань следует принять в качестве оси, вокруг которой нужно повернуть карту Птолемея, чтобы она стала верной. Автор высказал предположение, что Птолемей скомбинировал сообщения двух мореплавателей — одного, следовавшего вдоль побережья, и другого, плывшего в открытом море, причем полученные сведения были неправильно объединены. [6] «Geographische Zeitschrift», 1930, S. 270 (и след.). [Реконструкцию карты Юго-Восточной Азии по Птолемею и сопоставление ее с действительностью см. Дж.О. Томсон, указ. соч., стр. 435. — Ред. ] Как бы то ни было, нужно признать, что замечательная карта Птолемея не могла быть создана на основании сообщений одного морехода, хотя бы названного выше Александра. Сведения об очертаниях восточных берегов полуострова Малакки едва ли можно было заимствовать у китайских моряков, возвращавшихся на родину, так как они всячески стремились обойти неудобный для плавания Малаккский пролив, по которому теперь ходят паровые суда. В те времена, как и в наши дни, китайцы часто проникали в восточные моря через Зондский пролив, [7] В этой связи заслуживает внимания, что еще в 1462 г. в одной арабской рукописи пролив Банка (между Банкой и Суматрой) обозначен как Муза, причем упоминается, что он «известен всем путешественникам». См. статью Феррана, «Journal Asiatique», 1919, v. 14, p. 54. При пользовании Малаккским проливом это было бы совершенно невозможно. где господствуют гораздо более благоприятные ветры, чем [409] в Малаккском проливе. В районе последнего только поздней осенью дуют ветры, относительно благоприятные для мореходов, направляющихся с запада на восток. [8] Как правило, корабли, плававшие в открытом море, всегда оказывали предпочтение расположенным восточнее проливам из-за более благоприятных ветров, и только суда, следовавшие вдоль берега, обычно проходили через Малаккский пролив. Мореходные карты Германской морской обсерватории рекомендуют парусным судам проходить через Малаккский пролив только с ноября до февраля, и лишь при плавании в восточном направлении, в Таиланд и Намбо. В других же случаях предпочтительнее пользоваться Зондским или еще более восточными проливами. Вероятно, с этим обстоятельством связан тот факт, что Птолемей, как с некоторым удивлением отметил Фольц, [9] W. Volz, Südostasien bei Ptolemäus, «Geographische Zeitschrif», 1911, B. 17, S. 31. вообще ничего не знал о Малаккском проливе. Поэтому он и рассматривал Суматру как часть материка. Видимо, тот мореход (Александр?), на сообщениях которого основывался Птолемей, плыл от Бенгальского залива вдоль Суматры к Зондскому пролилу и поэтому ничего не знал о Малаккском проливе. Это предположение тем более вероятно, что упоминание островов Ментавай, лежащих к югу от Суматры под названием Barusae insulae , [10] Ptolemäus, VII, 2, 28. а также острова Явы как Ябадиу достаточно ясно характеризует пройденный путь. Во всяком случае, следует иметь в виду, что название «Ява» еще в средние века, например у Марко Поло, применялось как собственно к Яве, так и к Суматре. Итак, вполне возможно, что название «Ябадиу» Птолемей тоже относил к обоим островам. [11] H. Kern, Java en het goudeiland volgens de oudste berichten, «Bijdragen van het Kon. Institut, Verspr. Geschriften», 1869, Deel V, S. 303; См. также статью Леви, «Journal Asiatique», 1918, v. XI, p. 150. По ту сторону Зондского пролива китайские мореходы в зависимости от времени года и цели путешествия, как правило, плыли западнее или восточнее Борнео. Далее они плыли мимо Филиппин по открытому морю, но не держались вблизи материка, если не собирались войти в Тонкинский залив. Видимо, у Птолемея сообщения о плавании вдоль берегов и в открытом море были каким-то образом неверно объединены.