Василий Витковский - За океан. Путевые записки

Недалеко отсюда, в густом лесу имеется интересное место, названное почему-то пещерою (Mc.Cartney Cave), хотя это, очевидно, остывший кратер бывшего тут некогда огромного горячего ключа. В него можно спуститься безопасно по деревянной лестнице. Внизу совершенно сухо, но слышно течение воды внутри стен. Помещение в кратере довольно обширно, и говорят, что некий охотник Картнэ, открывший его случайно в 1869 году, спасаясь от преследования индейцев, провел тут несколько дней.

Таким образом в окрестностях первой парковой гостиницы можно видеть всевозможные горячие источники во всех стадиях их развития, от потухших и заглохших до вновь образующихся. Горячие ключи существуют, как известно, во многих местах земной поверхности, но такие обильные их скопления на одном месте и притом со столь богатым содержанием твердых тел в растворе (когда только и возможно образование подобных террас с бассейнами) находятся лишь в трех местах, а именно, кроме Иеллостонского Парка, еще в Малой Азии, около Гиераполиса, и в Новой Зеландии близ озера Ротомагана, где отложения, однако, не известковые, а кремнистые. Говорят, что по наружному виду малоазийские и новозеландские источники похожи на здешние, но они менее обширны. В геологическом отношении в Иеллостонском Парке преобладают системы меловая и юрская. Воды здешних «Мамонтовых» ключей, говорят, имеют и целебное значение, как слабительное.

Осмотр главнейших достопримечательностей потребовал всей второй половины дня, и я возвращался в гостиницу уже в сумерках. Виды с вершины на долину, на бассейны, на казарму с вывешенным американским флагом на высоком шесте и пр. очень красивы; весь пейзаж чрезвычайно своеобразен и не походит на то, что мне удавалось видеть до сих пор. В гостинице уже приступили к обеду; молодой Окс нашел себе двух собеседниц — каких-то молоденьких американок, а я остался в обществе одного пожилого уже шведа, давно, впрочем, переселившегося в Америку. Теперь он постоянно живет в Нью-Йорке и вот собрался с женою посмотреть чудеса Национального Парка. Каждый делился своими впечатлениями. Шведу удалось видеть гораздо меньше, чем мне, но зато он считал как бы своей обязанностью пробовать воду почти в каждом бассейне, и видимо сконфузился, когда я сообщил ему, какое действие имеет эта минеральная вода.

На другой день предстояло сделать целых 60 верст на тех же лошадях, и потому все мы легли рано, а в 7 часов утра уже кончили завтрак и разместились по экипажам. На этот раз оказалось лишь три колымаги, потому что и число пассажиров значительно сократилось. Дело в том, что далеко не все прибывшие со мной из Синабара имели намерение совершить большую круговую поездку по Парку. Некоторые взяли особые билеты (стоимостью в 12 долларов) только до Мамонтовых ключей и сегодня возвращались обратно. Всё было к лучшему: чем меньше экипажей, тень меньше пыли.

Миновав расширение долины, занятое описанными выше террасами, мы въехали в красивое ущелье той же реки Гардинер и начали беспрерывно подниматься вверх. В шести верстах от гостиницы находится самое узкое место ущелья, называемое Золотыми Воротами (Golden Gate), образованное почти отвесными скалами, поросшими каким-то плотным желтоватым мхом, откуда и самое название. В этом месте от скалы отделилась огромная глыба в 3 сажени вышиною, за которою полотно дороги устроено в виде деревянного моста на толстых бревенчатых подпорках, над страшною пропастью. Это весьма опасное место, и устройство помоста вдоль обрыва на протяжении 50 саженей стоило, говорят, 14 000 долларов. Скалы по бокам возвышаются над дорогою на 300–400 футов, и ущелье находится вечно в тени. Мы ехали тут шагом и могли удобно любоваться прелестью видов. Вскоре мы переехали реку прямо в брод, причём колеса по самую ступицу погрузились в воду. После подъема на обрыв противоположного берега был сделан маленький привал, чтобы посетить источник содовой воды, называемый Аполинариевским (Apolinaria spring). Пришлось подниматься пешком по скалам, среди густого хвойного леса. Источник остается в своем первобытном виде и вытекает прямо из обрыва скалы с сильным шумом и обильным отделением угольной кислоты. Вода на вкус действительно напоминает содовую, очень приятная и холодная.

С дороги хорошо видна вершина Электрической горы (Electric Peak), высотою 11 125 футов. Названа она так потому, что во время гроз, ночью, вершина её светится электрическим светом. По-видимому, вся гора должна содержать железную руду, по крайней мере, при производстве съемок тут замечены были чрезвычайно большие аномалии земного магнетизма.

Проехав ущелье, мы попали в новую роскошную долину, с красивым пресноводным Лебединым озером (Swan Lake). По берегам этого озера замечены, говорят, следы стоянок индейцев, так что это место, вероятно, удобно для устройства поселений. За долиною дорога опять идет вдоль ущелья, по которому с шумок несется ручей, образуя почти непрерывную цепь красивых водопадиков. Вскоре мы были у огромной отвесной скалы совершенно черного и блестящего цвета. Это Обсидианная скала (Obsidian Cliff); вся она состоит из чистого обсидиана, т. е. вулканического стекла. Освещенная солнцем, эта скала представляет весьма красивое и оригинальное зрелище. Часть её была взорвана для устройства дороги, и образовавшаяся гладкая черная поверхность отражает свет так, как будто тут имеются тысячи зеркал, наклоненных под разными углами. Мы ехали по настоящей стеклянной дороге, единственной в мире. Наш кучер рассказал, что при устройстве дороги не было надобности употреблять даже порох; вдоль скалы расположили ряд огромных костров, и когда стена раскалилась, на нее направили струи воды из привезенных для этого пожарных труб. От быстрого охлаждения передняя часть стены рассыпалась на мелкие кусочки. Обсидиан настолько крепок, что индейцы издавна пользовались им для приготовления наконечников к своим стрелам. Эта обсидианная скала — единственная на всём пространстве Скалистых гор.

За скалою начинается роскошная нагорная равнина с прелестным и довольно большим Бобровым озером (Beaver Lake). Здесь и посейчас живут бобры и возводят свои затейливые постройки. По-видимому, езда экипажей нимало их не тревожит: в силу постановлений для посетителей «Парка» на них не охотятся. Мне хотелось остановиться и подробно осмотреть постройки бобров, но это было неисполнимо: другие пассажиры были в крайнем нетерпении видеть гейзеры, и всё прочее для них как бы не существовало.

В некоторых местах на скатах гор выделяются пары, и издали кажется, будто это дым, будто гора горит. Это явные следы вулканической деятельности. Хотелось бы и тут покинуть экипаж и, взобравшись на обрывы, осмотреть места выделения паров; впрочем, кучер успокоил меня уверением, что в бассейнах гейзеров мы увидим столько мест с выделениями паров, что подобные небольшие земные отдушины вовсе перестанут обращать на себя наше внимание.