Василий Витковский - За океан. Путевые записки

На одной из сравнительно глухих улиц я наткнулся на оригинальную сцену обучения местной милиции. Целая рота людей в самых разнообразных костюмах, но с ружьями и в амуниции производила военные эволюции под команду американского унтер-офицера в форменной одежде. Из расспросов прохожих я узнал, что все граждане города до известного возраста обязаны обучаться военному строю, и чтобы они не теряли времени и не отвлекались от своей прямой деятельности, учения производятся по вечерам на улицах при электрическом освещении, когда большинство контор и магазинов закрыто. Нельзя не признать, что такой порядок весьма практичен и имеет важное гигиеническое значение, так как после целого дня, проведенного в усидчивых письменных занятиях, весьма полезно участвовать в военном учении на открытом воздухе.

Чтобы ехать из Детруа дальше через Канаду, надлежало переплыть пролив. Для этого вагоны поезда были установлены на паровой паром, подобный описанному мною выше (см. главу XXX). Самый переезд совершился ночью, и, кроме огней по обе стороны пролива, я ничего не видал. Когда паром приставал к английской территории, я опасался формальностей таможенного досмотра, не потому, чтобы у меня были какие-либо запрещенные к провозу вещи, а просто неприятна самая процедура развязывания и перерывания чемоданов. Однако мои опасения были напрасны: Канада предоставляет свои рельсы для свободного пробега по ним поездов Соединенных Штатов, причём багаж пассажиров, имеющих билеты прямого сообщения, т. е. лишь проезжающих через Канаду, таможенному досмотру не подвергается.

Ложась спать, я просил кондуктора разбудить меня пораньше, так как, по расписанию, в 5 часов утра мы должны были прибыть к платформе «Вид водопадов» (Palls View), откуда, по рассказам, открывается один из удивительнейших видов в мире прямо на Ниагару, и где все поезда останавливаются на целые 10 минуть, что для американских сквозных поездов считается весьма продолжительною остановкой. Кондуктор разбудил меня еще раньше, чем я просил, и предложил посмотреть место, где поезд будет пересекать знаменитый канал (Welland Canal), устроенный англичанами для непосредственного сообщения озер Эри и Онтарио, в обход Ниагаре. Я тотчас оделся и поспешил в курительное отделение, из окон которого мог любоваться окрестностями, не тревожа прочих пассажиров. Местность была совершенно ровная, безлесная и по большей части хорошо возделанная. Вскоре показался мост и канал, по которому ходят весьма большие пароходы. Хотя берега канала облицованы только дерном, но они содержатся в образцовом порядке. Вдали виднелись шлюзы и ожидающие своей очереди суда. Из расспросов мне удалось узнать, что канал имеет около 65 верст длины и снабжен 37-ю шлюзами, причём каждый имеет 25 саженей длины, 6 ширины и 2 глубины; канал идет почти параллельно реке Ниагаре, в 12-ти верстах к западу от неё. Разность высот уровней озер Эри и Онтарио равна, как известно, 336-ти футам, т. е. почти 50-ти саженям.

Наконец ровно в 5 часов утра поезд остановился подле упомянутой выше платформы. Я уже заранее готовился увидеть что-нибудь грандиозное, но то, что я действительно увидал, превзошло всякие ожидания. Мне приходилось видеть разные водопады, но картина Ниагары не может идти с ними ни в какое сравнение. Хотя платформа, на которую выскочили я и многие другие пассажиры, расположена в нескольких десятках саженей от берега, но охватить водопад одним взглядом невозможно, что и немудрено, так как ширина его полторы версты! Передо мной были дне водяные стены: ближайший, или Канадийский, водопад представляет вогнутую поверхность, а отдаленнейший, Американский — совершенно правильную отвесную плоскость. Между ними зеленеет «Козий» остров, который под впечатлением грохота воды или только от вечно движущихся масс водяных стен кажется не неподвижным, а как бы дрожащим и готовым тоже ринуться вниз, в пучину. Я был ослеплен и светом только что взошедшего Солнца, и блеском этой массы воды. Над обоими водопадами стоят целые горы водяных брызг, прозрачные наверху, но столь густые внизу, что ни подножий водопадов, ни воды реки нельзя уже видеть. Вся пучина внизу представляет картину какой-то бешеной борьбы огромных клубов пены, брызг и то тут, то там выскакивающих фонтанов. Уровень этой пучины в виде хаотического нагромождения скал, расщелин и провалов то приподнимается, то опускается, и кажется, — вот-вот вся эта масса брызг провалится наконец куда-то в преисподнюю, а за нею полетят и водопады, и берега со всеми постройками, мостами, поездом и той платформою, на которой я стоял. Чтобы понять, откуда взялась такая масса воды, необходимо вспомнить, что река Ниагара представляет единственный сток всей системы Великих Северо-Американских озер, а количество воды в них составляет почти половину всей пресной воды на земном шаре!

Платформа поставлена так удачно, что отсюда можно видеть не одни водопады, но и реку Ниагару как вверх, так и вниз. Река вверху представляется непрерывно поднимающейся наклонной плоскостью пены и брызг, так как еще гораздо раньше собственно водопадов начинаются стремнины, или, как американцы их называют, репиды (Rapids). Это последовательные ряды каскадов, несущиеся со страшною быстротою к карнизам водопадов; каскады как бы спорят я стараются обогнать друг друга, но, дойдя до карнизов, они уже примиряются между собою и дружно бросаются прямо вниз, чтобы там начать свою бешеную скачку с новою силой. Выше водопадов берега реки совершенно плоские едва видимы над водяной пеленою; у самых же водопадов вдруг начинается мрачное, но чрезвычайно величественное ущелье, окаймленное почти отвесными обрывами скал в 40 саженей высоты. Ущелье видно и далеко вдаль; на дне его несется могучий поток, в котором воды обоих мощных водопадов соединяются вместе и глубина которого оценивается в 30 саженей.

Однако, к чему столько слов? Ниагара описана так много раз и так талантливо, что нового, пожалуй, ничего не скажешь, а старое всем приелось. Но я не в состоянии ограничиться кратким перечислением виденного мною на Ниагаре. Пересматривая свои записи перед отправлением в типографию, я многое повычеркивать, но тут в описании Ниагары оставляю всё так, как я записал под свежим впечатлением созерцания этого чуда природы; мало того, а теперь еще дополнил свои беглые заметки некоторыми данные, почерпнутыми из книг. Кому всё это скучно или давно известно, пусть тот не читает. Я радовался, что все прочие чудеса Америка мне пришлось видеть до Ниагары; после Ниагары всё показалось бы ничтожным. Ниагарский водопад, по свидетельству выдающихся путешественников, представляет не только самый могущественный водопад в мире, но вообще самое величественное физическое явление на земной поверхности; словом, нигде на Земле нет места более достойного служить целью путешествия. Посетив Ниагару, можно умирать совершенно спокойно: ничего лучшего, по крайней мере на Земле, не увидишь. Остается лишь завидовать американцам, которые не только обладают этим сокровищем, этим всемирным чудом, этим источником самых чистых наслаждений, но и сумели сделать его доступным для человечества. Я не говорю о близости Ниагары к Нью-Йорку, о проведенных сюда железных дорогах, мостах через пучину ниже водопада и пр., нет, я имею в виду другое обстоятельство.