Игорь Забелин - Встречи, которых не было

Л. С. Берг пишет: «С горьким чувством отмечает Стеллер, что на подготовку экспедиции ушло 10 лет, а на самые исследования ему было предоставлено всего десять часов: «якобы только для взятия и отвозу из Америки в Азию американской воды приходили». Упреки Стеллера здесь совершенно справедливы».

Но даже воды Беринг не пожелал взять в нужном количестве. 21 числа, имея обыкновение вставать поздно, он рано утром выбрался на палубу и приказал поднимать якоря, хотя матросы не успели наполнить водой все бочки. Офицеры уговаривали Беринга подождать, но капитан-командор проявил железную непреклонность и сделал еще один шаг на пути к гибели, потому что затем вновь пришлось подходить за водой к берегу. Пакетбот «Св. Петр» отправился в обратное плавание, невероятно тяжелое, закончившееся трагически.

Но может быть, капитан-командор Витус Беринг действовал строго в соответствии с инструкцией? Может быть, ему запрещалось исследовать открытые земли, завязывать отношения с туземцами? Ведь нам памятно, с какой пунктуальностью выполнял Витус Беринг инструкцию!

Что ж, обратимся к инструкции. Вот она: «Когда самые американские берега найдутся там, то на оных побывать и разведать подлинно, какие там народы и как то место называется и подлинно ли те берега американские, и, учиня то и разведав, с верным обстоятельством поставить все на карту, и потом итти для того же разведывания подле тех берегов, сколько время и возможность допустит…»

Как видите, в некоторых случаях Витус Беринг не очень-то считался с инструкцией! Он даже запамятовал, что в своем предложении обещал «установить торги с тамошними обретающими землями», то есть с Америкой.

Чем закончилось плавание Витуса Беринга, мы уже знаем. Петляя, поворачивая то на юг, то на север, пакетбот «Св. Петр» влачился по волнам до тех пор, пока не набрел на остров, в земле которого и доныне покоится прах капитан-командора.

Совершенно иначе сложилась судьба «Св. Павла», руководимого Алексеем Чириковым. С борта «Св. Павла» землю увидели на сутки с половиной раньше, чем с борта «Св. Петра», а подошел к ней Чириков на пять суток раньше Беринга. Посланная на берег шлюпка вернулась, не найдя подходящего места для стоянки. Чириков повел пакетбот вдоль берега. 17 числа, заметив залив (на самом деле пролив), Чириков вновь послал к берегу шлюпку с десятью вооруженными людьми во главе со штурманом Абрамом Михайловичем Дементьевым. Чириков выдал Дементьеву письменную инструкцию, в которой штурману предлагалось найти якорную стоянку для пакетбота, вступить в переговоры с местным населением, узнать у них, как называется страна, под чьей властью находится, сколько в ней жителей, и, чтобы установить хорошие отношения с туземцами, одарить их подарками. Кроме того, Дементьеву поручалось внимательно осмотреть побережье, узнать, какие растут деревья и травы, нет ли драгоценных камней и руд, особенно серебряных (Чириков даже дал Дементьеву образец серебряной руды).

Как видим, задание не такое уж маленькое, особенно если учесть, что на следующий день Чириков намеревался подвести пакетбот к берегу, чтобы самому приступить к исследованиям и пополнить запасы воды. Сравнение опять не в пользу Беринга…

Лангбот с Дементьевым и матросами отвалил от борта и, ныряя среди волн, пошел к берегу. С борта «Св. Павла» десятки глаз следили за счастливцами, которым было суждено первым ступить на неведомую землю. Чем дальше отходил лангбот, тем меньше он казался, и все-таки моряки видели, как лодка приблизилась к берегу… Минули сутки. По уговору Дементьев должен был вернуться, но напрасно Чириков осматривал в подзорную трубу побережье: все было пусто, тихо, никто не плыл обратно к пакетботу и никто не подавал условного знака с берега. Впрочем, виной тому могла быть густая пасмурь, заволакивающая горизонт, скрывающая побережье. Прошел второй день, третий… Несмотря на ветер, Чириков держал пакетбот под малыми парусами у самого берега.

Минула неделя. 23 июля на берегу, примерно там, где высадился Дементьев, заметили огонь. Чириков послал к берегу последнее гребное судно — маленькую лодку, в которую сели боцман Сидор Савельев, матрос, плотник и конопатчик. На этот раз с пакетбота видели, что лодка благополучно пристала к берегу… Но условного сигнала не подал и Савельев. На следующий день у берега появились две лодки. Сначала моряки подумали, что это возвращаются их товарищи, но вскоре убедились, что, в лодках сидят индейцы-тлинкиты. Тлинкиты что-то кричали морякам, но подъехать к пакетботу не захотели. После этого Чириков не без основания заключил, что все посланные на берег люди либо пленены, либо убиты.

Как ни тяжела была потеря пятнадцати человек, но самым трагичным было то, что пакетбот «Св. Павел» лишился всех своих гребных судов. Теперь мореплаватели при всем желании не могли высадиться на берег, хотя им очень нужно было пополнить запасы воды.

Некоторое время пакетбот еще плыл вдоль берега материка там, где вплотную к морю подходит южная оконечность величественного хребта Св. Ильи, — высокие горы, покрытые ледниками, уходили в поднебесье.

26 июля решено было возвращаться на Камчатку. Если бы не гибель шлюпок, Чириков еще немало времени провел бы у берегов Америки. Он так и писал: «И если б не учинилось объявленного несчастия, то б еще довольное время путь продолжать могли». Когда Чириков записывал это в судовом журнале, капитан-командор Витус Беринг шестые сутки плыл к дому.

Одни и те же бури трепали пакетботы Беринга и Чирикова, одни и те же встречные ветры заставляли их уменьшать парусность и лавировать, одну и ту же Алеутскую гряду обследовали они по пути, одни и те же болезни валили с ног экипажи пакетботов. И все-таки Чириков и его помощник штурман Иван Елагин точно прокладывали курс и вывели свой пакетбот к Авачинской губе за месяц до того, как сбившийся с пути Беринг наткнулся на Командорские острова.

Впрочем, вновь пора предоставить слово авторитетам, чтобы избежать обвинения в необъективности. Вот заключение Соколова, причем выделенные слова подчеркнуты им: «Итак, открыв Американский берег полуторами сутками ранее Беринга, в долготе одиннадцатью градусами далее; осмотрев его на протяжении трех градусов (почти трехсот пятидесяти километров. — И.3.) к северу и оставя пятью днями позже, Чириков возвратился на Камчатку — восемь градусов западнее Берингова пристанища — целым месяцем ранее; сделал те же на пути открытия Алеутских островов; во все это время не убирая парусов и ни разу не наливаясь водою; тоже претерпевая бури, лишения и смертность, более, впрочем, павшую у него на офицеров, чем на нижних чинов. Превосходство во всех отношениях разительное! По времени истинное торжество морского искусства!»