Игорь Забелин - Встречи, которых не было

Но Алексей Чириков, определенно один из самых честных и принципиальных участников экспедиции, был поставлен в такие условия, что почти не мог проявить инициативу. В 1738 году Чириков подал прошение об увольнении из экспедиции. «Понеже я, премилостивый государь, — писал он графу Головину, — обращаюсь в ней (в экспедиции. — И.3.) истинно без пользы, понеже предложения мои к господину капитану-командору о экспедичном исправлении от него за благо не приемлются, токмо он, господин командир, за оные на меня злобствует».

Три года просидел Беринг в Охотске. В мае 1740 года Адмиралтейств-коллегия направила ему полное глубокой иронии и вместе с тем раздражения послание: «Из полученных Коллегиею рапортов усмотрено только одно, что леса заготовляются, суда строются и паруса шьются. А к которому времени будут готовы и в надлежащий путь отправится, о том не показано. Из чего Коллегия иначе рассуждать не может, что оное чинится через не малое время от неприлежного старания к скорому по инструкции исполнению; и потому что лесам давно надлежало быть приготовленным, и судам построенным, и парусам сшитым, а не так, как в оном (то есть Беринга. — И.3.) рапорте объявлено: для шитья тех парусов и дела такелажа строются избы…» Беринг порой прибегал к хитростям, шитым белыми нитками: по малейшему поводу он вступал в переписку с Петербургом, а от запроса до ответа проходило погоду.

В Петербурге эту хитрость, разумеется, раскусили. В том же послании Берингу предлагается «в путь свой отправляться без всякого замедления, не утруждая, яко излишними, без всякого действия, переписками и не ожидая впредь подтвердительных указов, понеже о том многими чрез всю его тамо бытность указами наикрепчайше подтверждено…».

В это же время Алексей Чириков предложил Берингу, чтобы тот отпустил его одного на небольшой бригантине «Михаил» в плавание к берегам Америки. Чириков обещал вернуться к осени в Охотск, но Беринг остался верен себе: он сослался на инструкцию, в которой подобное плавание не было предусмотрено, и отказал Чирикову. Так сорвалось смелое плавание, наверняка вписавшее бы славную страницу в историю географических открытий.

В сентябре 1740 года из Охотска наконец вышли в море два пакетбота — «Св. Петр» (им командовал Беринг) и «Св. Павел» (им командовал Чириков). Однако путь они держали не к берегам Америки, а на Камчатку — экспедиция перебиралась на новую базу, в Авачинскую губу, одну из лучших гаваней мира. Там еще летом штурман Иван Елагин, описывавший берега Камчатки, построил пять жилых домов, казармы и амбары, основав, таким образом, новое поселение, в наше время превратившееся в крупнейший город и порт Камчатки — Петропавловск. 27 сентября в Авачинскую губу Прибыл на «Св. Павле» Чириков, а 6 октября добрался Беринг, хотя его судно было лучше по мореходным качествам.

Л. С. Берг почему-то полагает, что именно день приезда Беринга следует считать днем основания города Петропавловска, названного в честь кораблей экспедиции. Однако почему Л. С. Берг так считает, понять трудно: ведь Беринг прибыл в губу, описанную, а вероятно, и открытую штурманом Елагиным, и в основанное Елагиным поселение. Очевидно, что Петропавловск заложили в те дни, когда строили там дома, а не тогда, когда с опозданием после Чирикова прибыл туда Беринг.

Весной 1741 года Беринг собрал консилиум для того, чтобы решить, куда направить корабли — прямо на восток, к берегам Америки, или же на юго-восток, к фантастической Земле Гама, которую астроном Хозеф Делиль нанес на карту, выданную Берингу в Петербурге. На этой карте вообще не было земли к востоку от Камчатки. Вопреки своему собственному убеждению Беринг подчинился мнению астронома Дела Кройера, брата составителя карты. Решено было искать Землю Гамы.

Это было первым шагом капитан-командора на пути к гибели.

4 июня 1741 года «Св. Петр» и «Св. Павел» вышли в море. Впереди, как и полагается начальнику экспедиции, плыл Витус Беринг, за ним — Алексеи Чириков, Уже на следующий день «Св. Петр» уклонился от намеченного курса к югу, заворачивая в бескрайние просторы Тихою океана. Чириков вынужден был догнать капитан-командора и указать ему на ошибку. Беринг обиделся и не пожелал объясняться. Но 6 июня не очень-то уверенный в себе капитан-командор приказал — «Св. Павлу» под командованием Чирикова выйти вперед. Таким образом, «Св. Павел» фактически превратился во флагманское судно, а Чириков — в главное действующее лицо.

Через шесть дней Беринг предложил прекратить поиски Земли Гама и взять курс на Америку. Чириков согласился с ним. 20 июня суда потеряли друг друга из виду. Чириков направил свой пакетбот к берегам неведомого материка, твердо и уверенно прокладывая курс.

Совершенно иначе повел себя Беринг. Оставшись один, он испугался, что действия его все-таки не соответствуют букве инструкции, и снова повернул на юг; потом он опять повел пакетбот на восток, но часто и необоснованно менял курсы; в конце концов он изменил юго-восточный курс на северо-западный.

Так было сделано еще несколько шагов на пути к гибели.

Историограф Соколов пишет: «Таким образом, направляя курсами нерешительно, кружа путем и еще замедляя плавание несвоевременными предосторожностями, после полуторамесячного, впрочем благополучного, плавания, около полудня 16 июля… наконец увидели на севере высокую сопку и высокие хребты гор, покрытые снегом. Это была гора, названная потом именем Св. Ильи, одна из высочайших на Американском континенте».

20 числа пакетбот Беринга подошел к острову, который ныне называется Каяк. Счисление велось не очень точно: определенная Берингом долгота оказалась почти на 8 градусов западнее истинной, и среди историков и картографов более столетия продолжался спор, куда именно пристал Беринг.

Далее началось непостижимое.

«Всякий легко себе вообразит, — рассказывает натуралист Стеллер, — как велика была радость всех нас, когда мы наконец увидели берег! Со всех сторон обратились с поздравлениями к Капитану, до которого более всех относилась честь открытия. Однако ж Капитан не только что весьма равнодушно выслушивал эти поздравления, но, рассматривая берег, даже стал пожимать плечами… Находясь потом в каюте со мною и Плениснером, он так выразился: «Мы теперь воображаем, что все открыли, и строим воздушные замки, а никто не думает о том, где мы нашли этот берег? Почему знать, не будем ли мы задержаны пассатными, ветрами? А берег нам незнакомый, чужой, провианта на прозимовку не хватит!»

Беринг даже не сделал попытки высадиться на материк, подойти к нему, хотя высокие горы определенно указывали, что перед ним большая земля. Он послал людей на остров за водой и запретил ехать вместе с ними натуралисту Стеллеру; тот вырвался лишь после страшнейшего скандала. Стеллер провел на острове около десяти часов и за это время вопреки желанию Беринга собрал уникальный научный материал, переоценить который просто невозможно. Но едва Стеллер вернулся к месту высадки, как Беринг тотчас потребовал, чтобы натуралист немедленно вернулся на судно, угрожав в случае неподчинения оставить его на острове.