Константин Стогний - Пангапу, или Статуэтка богини Кали

– Прошу вас, мэм.

– Большое спасибо, – Пиакор в первый раз улыбнулась Явару, и он был счастлив. Сегодня он влюблен в мир. Безо всякой на то причины. Не считая той, что это потрясающе – удовлетворить желание любимой женщины!

До деревни Инна-Лясанга было всего два дня пути и две ночи в джунглях. Первый день подошел к концу, солнце уже почти село за горы, и пора было располагаться на ночлег. Темнеет в экваториальной части очень быстро, поэтому путешественники знали – пока светло, нужно успеть подготовиться. Они быстро набрали хвороста для большого костра на ночь. Хоть в джунглях Папуа не водится крупных хищников, но костер – это и сытный ужин, и тепло при резком перепаде температур, и защита от змей. Кроме того, совсем недалеко река, из которой на сушу по ночам выбирается самая крупная рептилия на земле – гребенчатый крокодил. Никому не хотелось стать ужином для такого монстра. Явар ловко рубил сухие ветки своим мачете, напевая с детства знакомую песенку. Он и не догадывался, что эта песенка была знакомой с детства и Виктору. Лавров не обладал исключительным музыкальным слухом, но «Ой на горi два дубки» – это не такая сложная симфония, и журналисту опять стало не по себе. Он прислушивался минут пять – даже перестал вынимать из вещмешка провизию. Виктор долго смотрел на Явара, потом вдруг его осенило: «Так вот где я тебя видел! Музыкант. Музыкант из „Кроун Плаза“». Со свойственной ему иронией он спросил парня:

– А ну, признавайся! Откуда знаешь эту песню?

Виктор шутил. Юмор – это убежище, в которое прятался украинский журналист от мрачности и грязи. Но Явар воспринял тон украинца буквально и втянул голову в плечи.

– Маста Вик… Я не виноват.

Пиакор испугалась. Она тоже подумала, что Виктор решил напасть на проводника.

– Вик, что случилось?

– Ты ведь музыкант? Музыкант из «Кроун Плаза»? – не сбавляя напора, нарочито строго спросил Виктор.

Явар был шокирован. Его раскрыли. Белый знает даже то, что Явара уволили, а значит, и то, что Йов завербовал его. Явар мысленно подбирал слова оправдания. Он расскажет, он все сейчас расскажет. И то, что Йов отправил его сюда, и то, что приказал завести белого и журналистку в дебри джунглей, а если не получится, то даже… убить… Парень обхватил голову руками и закрыл глаза. Ведь когда человек боится шуток или критики – это значит, что он видит и знает, что это правда, но хочет, чтобы это видел и знал только он.

– Маста Вик, я все расскажу!

– Ты – разведчик! – Виктор продолжал играть. – Тебя забросили сюда из Украины! Я знаю! Откуда ты знаешь украинский язык?

– В миссионерской школе учил, – ничего не понимая, ответил Явар.

Виктор засмеялся и сел напротив.

– Ну так бы сразу и сказал. А то рассказывает – я флагами увлекаюсь, я много читаю… Молодец! Еще один язык никогда знать не вредно. – Виктор вдруг перешел на ток-писин и взглянул на Пиакор. – Правда, Пи? Я вот, видишь, тоже учусь, – опять на английском обратился Лавров к Явару.

Явар с облегчением вздохнул. Он понял, что Виктор просто шутил с ним. «Пронесло», – сказал бы наш юноша, но Явар не знал этого слова, однако хорошо чувствовал: чем больше в человеке хорошего, тем меньше плохого он замечает в других…

Явар рассказал Виктору о миссионерской школе в районе, о том, как им занимался украинский миссионер, которому он бесконечно благодарен за то, что стал грамотным, что научился музыке, отличать высокое искусство от дешевой кустарщины. Спасибо учителю. Как жаль, что он пропал в джунглях. Ребята из миссионерской школы никогда не забудут Андрия Цаплыка.

– Цаплык? – удивлению Виктора не было предела.

Как тесен мир! В молодости Виктор знал Андрия Цаплыка. Это был прекрасный репортер, журналист, что называется, сделавший сам себя. Крепкий парень из провинции, своей смуглостью напоминавший югославского актера-звезду Гойко Митича, приехал в столицу и по-настоящему увлекся журналистикой – он хорошо поработал над своей речью и добился идеальной дикции, выучил английский язык сам, благодаря магнитофону, и вырос в обозревателя достойного уровня. Драгоценный камень нельзя отполировать без трения. Так же и Цаплык не смог бы стать успешным без достаточного количества трудных попыток. Но потом вдруг его увлекла миссионерская деятельность, он стал уходить от профессии все дальше и дальше, и друзья не могли понять, как так можно все бросить на пике карьеры. Но Цаплык все реже и реже появлялся на публике, и его следы потерялись где-то далеко и давно. И вот теперь Виктор узнал о нем и вспомнил все. Сладкое чувство ностальгии опять окутало его, и он вспоминал об Андрии с теплотой.

– Вы знали масту Цаплыка? – удивленно спросил Явар и почему-то расстроился.

– Не просто знал, Явар. Одно время даже работали вместе. И подменяли друг друга, если было нужно.

– Вы тоже миссионер? – с каким-то благоговением поинтересовался Явар.

– В какой-то мере – да, – иронично крякнув, выдохнул Виктор и подумал: «Правду следует подавать так, как подают даме пальто, а не швырять в лицо, как пойманного осьминога».

Поужинав, журналисты легли спать, а Явару первому выпало дежурить у костра. Мысли одолевали парня из Хуанабады. Он не понимал, что с ним творится. Его тянуло к этому большому, умному и сильному человеку – просыпалось уважение к его знаниям и опыту. Белый знал масту Цаплыка – второго человека после отца, которого Явар очень любил и горько переживал его исчезновение в джунглях.

Может быть, Явар и мечтал бы о дружбе с Лавровым, но то, ради чего он пустился в этот путь, нависло над ним дамокловым мечом. До сегодняшнего дня ему казалось, что он не способен на предательство. Но как же старик Рафа? Что будет с ним? Кто его будет лечить?… Явар сидел как во сне и смотрел сквозь горячий воздух, играющий над трескучим костром. В переливах восходящих потоков жара он отчетливо увидел лицо Йова и услышал слова: «Женщина должна погибнуть, а белый – заблудиться…»

Пытаясь отогнать от себя видение, Явар встал и начал ходить вокруг костра, размахивая руками, – делать обычные упражнения для разминки, чтобы не уснуть, – при этом бормоча себе под нос: «Погибнуть… заблудиться…» Бывают дни, которые ты проживаешь лишь для того, чтобы что-то решить или понять. Это их главный и единственный смысл.

Внезапный шорох в кустах насторожил парня. До ближайшего водоема было не близко, но кто знает, что на уме у этих крокодилов? Явар отступил несколько шагов назад и взял остро отточенный кол, похожий на рогатину, приготовленный заранее… Из кустов выскочил маленький кенгуру-валлаби и застыл, глядя на Явара черными блестящими глазами. Явар хотел выругаться, но облегченно выдохнул и опустился на землю.