Константин Стогний - Пангапу, или Статуэтка богини Кали

– Пиакор, я хотел сказать тебе…

– Явар, иди спать, – девушка почувствовала, будто что-то шевельнулось где-то внутри, и она не хотела продолжать разговор. Она просто была не готова к этому.

– Пиакор, выслушай меня… Я тебе не враг. Я… В общем, не верь этому белому… С ним будет беда. Я знаю, я точно знаю… его хотят убить, и тебя хотят убить, но я не убил… Потому что… Пиакор!

Явар пересилил себя и посмотрел на журналистку. Она крепко спала…

Утро началось с непроизвольной побудки всего поселка. Проснувшись, Виктор увидел тонкие полоски света, с трудом пробивающиеся через плотные стены хижины. Рядом жались друг к другу спящие папуасы. «Хорошо хоть меня не пригласили быть для них одеялом». Виктор встал и попытался выбраться из этого тесного жилища. Но утром хорошо просыпается только сахарный песок мимо чашки. С его антропометрическими данными Лаврову развернуться было негде. Уже у самого выхода он наткнулся на что-то мягкое и, решив переступить, подался вперед. Следующий шаг и стал сигналом к подъему. Виктор наступил на свинью, лежавшую прямо на проходе, и та отреагировала громким визгом.

Никто не успел предупредить Лаврова, что в диких папуасских племенах свиньи живут с людьми – вплоть до своего «совершеннолетия». Женщины выкармливают поросят грудью, как своих детей. И вообще, свинья в папуасских племенах – очень уважаемое и ценное животное. Ее, конечно, едят, но при этом очень уважают и берегут, так как по всему побережью это твердая валюта. Хочешь хорошее оружие – отдай свинью, и тебе сделают отличный лук. Хочешь невесту из другого племени – готовь двадцать свиней. А тут появился белый, который наступил прямо на лопатку, – возмущению хавроньи не было предела. Никто до него не позволял себе такой дерзости. От неожиданности Виктор не удержался, нога соскользнула с округлой спины хрюшки, и он упал головой вперед, пробив стенку хижины, отчего маленький домик сразу перекосился и просел на правую сторону.

Лаврова нельзя было назвать неуклюжим – разряд по боксу и серьезная армейская подготовка говорили сами за себя, но теперь Виктору было, по меньшей мере, неловко. Он лежал на груди, наполовину высунувшись из хижины, а руки застряли между веток, из которых был сооружен этот туземный шалаш. Вокруг уже набежала толпа асаро и с интересом наблюдала за тем, как Виктор пытается выбраться, завязнув в стене домика.

Почти сразу же здесь появился вождь Дапари и что-то протараторил на своем. В тот же миг несколько мужчин кинулись помогать большому белому человеку. Выбравшись, Виктор встал и начал отряхиваться. Папуасы удовлетворенно заворчали и добродушно засмеялись, и Виктору ничего не оставалось, как рассмеяться вместе с ними. Ничто так не сближает в новом коллективе, как всеобщий смех. Наличие чувства юмора помогает легче пережить отсутствие всего остального. Дапари подошел ближе к Виктору и, похлопав его по плечу, снял один из множества амулетов со своей шеи. Разноцветные косточки каких-то местных ягод и фруктов больше были похожи на бусы.

– Это мне? – спросил Лавров на английском.

Папуасы скорее поняли интонацию, чем язык, и одобрительно закивали головами.

Виктор стал хлопать по карманам.

– Что ж тебе подарить, вождь?

В нагрудном кармане куртки-ковбойки Виктор нащупал… автомобильный талисман.

Торопясь в командировку и оставляя свою старушку «BMW» на стоянке, Виктор долго не мог приклеить присоску к лобовому стеклу – она неожиданно оторвалась перед самым выходом. «Плохая примета… А и черт с ним…» Журналист, помучавшись, всунул талисман в нагрудный карман и забыл о нем, и вот теперь он ему пригодился.

Пасхальные крашенки на леске с присоской произвели на Дапари впечатление. Он втянул воздух носом и протяжно произнес:

– Нву-у-у! – что по-нашему означало бы: «Ого! Вот это да! Ничего себе!»

Дапари повернулся к соплеменникам и поднял талисман вверх. Племя приветствовало презент все тем же «Нву-у-у!». Виктор понял, что теперь он свой навсегда, и тут же проявил инициативу. Обернулся и стал поправлять шалаш, который только что разрушил. Туземцы во главе с вождем принялись наперебой что-то подсказывать. В Ина-Лясанга открылся пункт выдачи желаемого за действительное. И тут чистый английский язык заставил Виктора обернуться.

– Они сами!

Обернувшись, Виктор увидел высокого, сухого, огненно-рыжего немолодого европейца, который будто вырос из-под земли.

– Дапари говорит, что его люди сами все сделают, мистер…

Виктор сделал шаг вперед и протянул рыжему руку.

– Виктор Лавров, журналист, Украина.

– Оу, Юкрейн! – датчанин с удовольствием ответил рукопожатием. – Клод Йонсон, ученый, Дания…

Виктор был несказанно рад встрече с европейцем. Проводить журналистское расследование, выслушав туземцев, пусть даже добрых и внимательных к нему, но считающих до двух, – очень трудно. Возможно, Клод прольет свет на пропажу экспедиции естествоиспытателей из Европы…

…И вот уже Виктор в гостях в хижине у историка, этнографа и языковеда Клода Йонсона. Войдя в шалаш, Виктор обомлел. Здесь были раскладной стол, стул и даже импровизированный гамак из лиан, который служил ученому постелью. Виктор оглянулся – и чуть было не покатился от хохота. В хижине то тут, то там висели… дипломы. Да, да, дипломы и грамоты в красивых багетах под стеклом! Будто это не жилище папуаса, а кабинет декана в университете. В голове у европейца, судя по всему, был идеальный порядок: слева – тараканы, справа – мания величия!

Клод уже полгода не видел белых людей – с того момента, как прибыл сюда, в Инна-Лясанга. За то, что Клод вылечил дочь вождя от простуды, туземцы асаро милостиво уступили ему одну из своих хижин, и вот теперь ученый полностью погружен в свою работу: изучение местных наречий, собирание легенд и многое-многое другое. Рассеянный и увлекающийся Клод говорил без умолку, весело размахивая руками, – ему хотелось рассказать Виктору как можно больше. Украинец только кивал головой и иногда вставлял парочку фраз для поддержания разговора. «Ну, Паганель, черт возьми! Честное слово – Паганель… Только лет на двадцать постарше оригинала…» – думал Виктор, едва сдерживая улыбку. Он хорошо помнил книгу «Дети капитана Гранта», где смешной рассеянный ученый был, пожалуй, самым ярким персонажем фантастического сюжета. Историю об опасном кругосветном путешествии Виктор зачитал до дыр и мечтал когда-нибудь встретиться с Паганелем в реальной жизни. И вот спустя тридцать пять лет все-таки встретился, и от этого стало как-то тепло на душе и по-детски интересно.

Клод Йонсон самозабвенно рассказывал Виктору о премудростях мировой лингвистики, не замечая, что положил в чай шестую ложку сахара. Виктор поблагодарил профессора за чай, но отхлебнуть не решился.