Юсси Конттинен - Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии

Зимник «Анабар» – самая западная дорога республики, однако далеко не самая длинная. Из Якутска в Тикси через реку Яна идет зимник длиной 1530 км, а оттуда еще 337 км на территорию Чукотки, до Билибино, самого северного и отдаленного города, где находится атомная электростанция. Оттуда еще 360 км до города Певек, что на берегу Восточно-Сибирского моря, там Россия строит первый в мире плавучий атомный энергетический блок. И вот он, зимник длиной 2227 км.

До начала зимника я еще 1697 км ехал от Якутска в забитой до предела маршрутке Toyota Hiace. Вообще, дорога от Якутска до Мирного, города алмазов, работает круглый год, но по ней надо переехать шесть рек без мостов. Летом на паромах или понтонных переправах, зимой – по льду. В апреле на поверхности льда почти полуметровый слой воды и снежной шуги, ехать по такой дороге небезопасно. Во время распутицы она вообще отрезана от мира.

По зимнику не ходят маршрутки, так что мне пришлось голосовать. Затея, казалось, безнадежная. Движение тут – одна фура в час. Я останавливал каждую машину, но у всех кабина была полна. На обочине стояло четыре больших грейдера, которые в Сибири используются круглый год. В них сидели те, кто обслуживает зимники.

В Сибири дороги строит мороз, но без помощи людей и машин ему, конечно, не обойтись. Осенью, сразу, как болота покрываются льдом, грейдеры и будьдозеры выезжают выравнивать дно зимника, убирают кочки и бугры. Снег расчищают, чтобы земля быстрее замерзла. В ноябре-декабре зимник еще неровный, едут по нему медленно, но потихоньку после многократного разравнивания, уплотнения и утрамбовки он становится просто прекрасным – до конца марта. Потом начинает таять снег, а с ним неизбежно тает и разрушается зимник. После первого мая закрывают даже самые северные зимники, однако некоторые отчаянные водилы ездят по ним, рискуя жизнью и машинами, порой до самого июня.

К арктическому автостопу я хорошо подготовился: на мне был пуховик и двойные унты из оленьей шкуры, но и это не спасало от холода, проникавшего в пальцы ног. Я не решился просить водителей трактора пустить меня погреться в кабину, потому что, как часто со мной бывает, в тот самый момент единственная машина могла проехать мимо. После четырех часов ожидания на зимнике показался грузовик «КамАЗ», который аж проседал под огромным грузом. Машина остановилась, и здоровенный водитель-якут опустил окно. Я спасен.

Иван родом из центральной Якутии, он всю зиму ездит по зимникам, пятеро детей почти не видят отца. Летом все иначе. Летом Иван водит собственный автобус по пригородным рейсам около Якутска и посвящает себя семье и любимому хобби – якутской национальной борьбе хапсагай. Еще один последний весенний рейс, и Иван уже устал. Он страшно ругал российских производителей его машины. «Надо было «Вольво» покупать, когда еще деньги были (до дефолта 2014 года). А сейчас на этом мучаюсь. В российских машинах запчасти все время ломаются, у нас не умеют качественно делать. Даже китайские грузовики дешевле и лучше. Они копируют европейские, а наши все время пытаются изобрести велосипед», – рассуждал он.

Грузовики везут строительные материалы, оборудование, машины, продукты и топливо в самые дальние северные поселки. Все надо успеть доставить в поселки до того, как дороги растают и начнется полугодовая изоляция. Фрукты возят в обогреваемых контейнерах, а рыбу, наоборот, везут с севера замороженной. Его «КамАЗ» гружен стройматериалами, за пару недель перевозок в Анабар он должен заработать 40 000 рублей. Поездки оплачиваются по весу, поэтому он загрузился под завязку, и машина тащилась по дороге со скоростью 20 км в час. Периодически мы застревали, но Ивану каждый раз удавалось раскачать ее и вытащить. «Не надо было столько брать», – ругал он себя.

На зимнике нет заправок, поэтому фурам приходится ехать сотни километров с запасом бензина и запчастями. Зато мы нашли одну столовую.

Простенькие кафешки на дороге – отдушина в тяжкой жизни сибирских водителей. Тут можно урвать порцию питательного жирного шашлыка или местные деликатесы: в Якутии – суп из лошадиных потрохов, в Бурятии – большие бузы, начиненные бараниной. В столовых общаются с коллегами и даже можно помыться.

Других машин на анабарском зимнике мы почти не видели, но на одном повороте навстречу нам невозмутимо протрусили два больших белых волка. В теплом медленном «КамАЗе» меня сморило, но я моментально получил обратную связь от Ивана: оказывается, я плохой попутчик, молчу и еще осмеливаюсь спать! Ивану отдыхать некогда, ему надо было еще успеть вернуться до того, как через шесть дней закроют зимник. Иначе машина на полгода застрянет на севере.

Мы ехали всю ночь и только на пару часов остановились на обочине поспать в кабине. Тахограф на такой скорости и в такой дали звучит как шутка. На 300 км пути до Оленка у нас ушло почти двое суток. И то хорошо, потому что снежная буря могла перекрыть дорогу на несколько дней.

В Оленке я остался на пару дней. Дальше мне уже везло: на север я ехал на рейсовом такси. «Буханка» со строителями ехала из Якутска, двое молодых водителей вели машину по очереди круглые сутки. Целых 2600 км они преодолели за каких-то трое суток. Для пассажиров это удовольствие стоит 14 000 рублей, то есть на 7000 рублей дешевле, чем на самолете.

Когда дорога спустилась на заледеневшую реку Анабар, ехать стало легко, как по асфальту, и водитель погнал «уазик» на скорости 90 км/ч. На реках, правда, есть свои опасности. Даже в разгар зимы из трещин во льду вода может подняться на поверхность. Попав в нее, фура при сильных морозах может в момент примерзнуть. Тогда водителю придется много дней вырубать машину изо льда, чтобы потом другая фура вытащила ее наконец из ледяных оков. Не все машины удается спасти – когда лед по весне начинает таять, некоторые так и уходят на дно. Несмотря на безжалостные якутские морозы, есть опасные места, где река подо льдом не замерзает. Лед снизу начинает таять, бывает, водитель слишком поздно замечает, что он истончился. Я ехал по Анабарскому зимнику, а в то же самое время в восточной Якутии два грузовика утонули в озере, и один из водителей погиб.

Весна. Заполярной белой ночью мы мчались по реке Анабар, попивая со строителями пиво. Атмосферу «уазику» придавала крыша, обитая розовым. Вдруг между водителем и одним из пассажиров случилась перебранка по-якутски. Они вышли из машины, и кулак водителя просвистел в сторону щеки пассажира. Затем оба вернулись в машину, и дальше путь продолжался в тишине. Здесь человечнее дать неучтивому пассажиру в морду, чем высадить на полпути, ведь до ближайшего населенного пункта 150 км.

Зимник, а с ним и моя поездка закончились за 72-м градусом широты посреди молочно-белой ледяной равнины оленеводческого поселка Юрюнг-Хая с населением в 1000 человек. Отсюда было около ста километров до дельты реки Анадырь на берегу Северного Ледовитого океана, но дальше дороги нет.