Юсси Конттинен - Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии

От реки Лены для Якутска с населением в 320 000 человек сейчас больше вреда, чем пользы. Главная трасса Якутии – федеральная дорога «Лена», что идет с юга, заканчивается на другом берегу реки, не на том, где город. Летом через Лену ходят автомобильные паромы и скоростные катера. Зимнее дорожное сообщение работает всего пять месяцев в году, проходит оно по льду этой необъятной реки в два километра. А во время распутицы Лена, наоборот, отрезает город от мира. Осенняя распутица длится месяц. Тогда автопаромы через реку идут в сопровождении буксира и старого финского ледокола. Перевозка фуры в сопровождении ледокола стоит почти 140 000 рублей, что сразу сказывается на ценах на продукты. Бывает, на берегу стоят сотни фур в ожидании своей очереди на переправу.

Весной еще сложнее. Обычно дорогу по льду закрывают в середине апреля, но мощный ледоход на реке начинается только во второй половине мая. В это время людей перевозят на противоположный берег на судах с воздушной подушкой. При этом автомобильное движение в Якутск полностью прекращается на месяц. Это сразу заметно – свежие продукты дорожают, их становится меньше, и потом они полностью исчезают из магазинов.

Уже несколько десятков лет говорят о том, что через Лену надо построить мост. И все еще говорят. Последний раз в ноябре 2018 года Владимир Путин пообещал это сделать. Конструкция должна быть семь километров длиной, и стоить это будет, по предварительным оценкам, миллиард евро. Но это в три раза увеличило бы количество транспорта и сэкономило бы затраты на перевозки до 140 миллионов евро в год. Решение по поводу строительства моста было уже принято, но после захвата Крыма целевые деньги пришлось потратить на строительство Керченского моста. Россия и тут пыталась привлечь к строительству китайских подрядчиков на их же собственные деньги, но, видимо, не смогла найти ни одного глупого китайского бизнесмена.

Задача Сибирской железной дороги – сгладить проклятье этой территории – ее чрезвычайную континентальность. Так, из Новосибирска до ближайшего порта России более 3000 километров на поезде. В Финляндии периодически говорят о возможном железнодорожном транзите товаров из Финляндии через Россию в Китай, но сейчас настолько активно идут грузовые перевозки, что у магистрали просто не хватит мощностей для работы между тремя странами. В России самые высокие тарифы на железнодорожные перевозки, из-за этого, например, цемент в восточной части России на 30 %, щебень на 60 %, а зерно на 80 % дороже, чем в европейской части страны.

В Якутск не ходят поезда, до 2019 года ближайшая станция находилась в Томмоте, в 439 километрах от Якутска. Пути из Томмота в Нижний Бестях (Аллараа Бестеех), что на противоположном от Якутска берегу, строили с 1994 года. Подрядчики банкротились, дело ходило по судам, и предполагаемая дата сдачи проекта переносилась из года в год. Наконец, к концу 2018 года дорогу открыли для движения товарняков, а пассажирские поезда начали курсировать летом 2019 года.

Российское правительство решило построить на северо-западе Сибири 380 км путей от Лабытнанги до Надыма. Это исторический проект в том смысле, что речь идет о возвращении к строительству так называемой Сталинской дороги [58] Имеется в виду Трансполярная магистраль. . В начале 1950-х годов 400 000 заключенных отправили строить 1200 км железных дорог с Ямальского полуострова до Норильска.

Идея была в том, чтобы протянуть дорогу через Северную Сибирь на восток, вплоть до Берингова пролива, а оттуда, если получится, на Аляску. Страна переживала расцвет русско-американской дружбы, и вопрос о транспортном сообщении в 1949 году серьезно обсуждался на высшем уровне.

Судьба Сталинской дороги сложилась печально. Строительство закончилось на следующий же день после смерти вождя. В память об этом в тундре осталась гора костей заключенных и тысяча километров незаконченной дорожной насыпи.

Крутящиеся винты сотрясали самолет так, что его советское убранство трещало по швам. Затем хлопки перешли в равномерный гул. Скрипя и кряхтя, машина сдвинулась с места и кое-как поднялась наконец в небо.

Большинство внутренних якутских перелетов все еще осуществляют старенькие «Ан‑24», выпуск которых прекратили еще в 1979 году. Каждый подъем в воздух ощущается как маленькое чудо, но в небе самолет уже на удивление стабильно держит курс.

Мой самолет важно устремился вперед, под нами открылись бескрайние пустынные просторы, острые хребты, бурные реки и ровная тайга с ее круглыми термокарстовыми озерами. Бортпроводик раздал обед в обжигающей термоупаковке и дымящийся чай в хлипком пластиковом стаканчике. У пассажиров не было столиков, поэтому каждый выкручивался, как мог, в зависимости от своей акробатической подготовки.

Редкие зимники и речное судоходство не могут обеспечить потребности жителей Якутии, поэтому 60 % всех транспортных перевозок в республике осуществляются по воздуху. При этом рейсов намного меньше, чем в советское время. Тогда, например, тот же аэропорт в поселке Черский на севере Якутии был одним из самых красивых в Сибири. Туда летали большие самолеты прямо из Москвы, а в магазинах всегда были свежие фрукты. Сейчас Черский – такое же забытое богом захолустье, как и многие поселки на севере Якутии. Его взлетную полосу покрыли грунтовкой, по бокам которой валяются останки самолетов в память о днях былой славы.

Наш полет организовала авиакомпания «Полярные Авиалинии», собственная якутская госкомпания, специализирующаяся на внутренних перевозках. Пункт назначения – Среднеколымск, или Орто Халыма, что на берегу реки Колыма, в трех часах лету. Я, в принципе, должен был попасть туда.

Согласно табло вылетов, самолет мог приземлиться в Белой Горе, в ста километрах от Среднеколымска. Через полчаса полета дверь кабины отворилась, оттуда, к моему большому удивлению, вышел одетый в форму пилота молодой капитан Володя, с которым я познакомился в Якутске. Мы перебросились парой слов, и Володя сфоткал нас для Instagram. Я спросил, долетим ли мы до Среднеколымска. «Посмотрим, насколько топлива хватит», – ответил Володя с таким выражением, что невозможно было понять, шутил он или нет.

Через два часа мы уже катились по грунтовой взлетной полосе, края которой омывали волны разлившейся реки Колымы. Винты замедлили ход и остановились. Мы сели в Среднеколымске. Но Володя был прав: могло выйти иначе. Если есть риск, что из-за погодных условий не сразу удастся приземлиться в точке назначения, самолет на полпути может развернуться или улететь на запасной аэродром в ста километрах. Запасные аэродромы тут редкость, и не всегда там найдешь топливо.

В Якутии перелеты имеют совсем иной смысл, чем в Европе, потому что альтернативного вида транспорта тут часто просто нет. На самолетах и вертолетах доставляют продукты в дальние деревни, на них развозят больных, спасают попавших в беду и тушат лесные пожары. Если самолеты не будут летать, жизнь республики сильно пострадает.