Владимир Дружинин - В нашем квадрате тайфун

Отец жениха, сложив ладони, кланяется матери невесты и двум ее спутницам и угощает их: кладет каждой в рот по кусочку чего-то… «Сладости», — поясняет юноша с камерой, страшно занятый в эту минуту. Ведь начинается церемония встречи двух семей. Отец жениха нагибается, принимая от девочки гирлянду. Трубачи неистово выдувают, ускоряя ритм, горячую, страстную мелодию. Возможно, под нее некогда исполнялись бурные пляски в честь богини плодородия.

Женщины отходят в сторону, они уступают дорогу мужчинам. Лицом к лицу встали отец невесты и отец жениха. Они не кланяются. Оба рослые, плотные, с серебром в волосах, они, улыбаясь, толкают друг друга, тузят, и вот уже обе мужские партии, смеясь и пыхтя, смешались в доброй потасовке, сохранившейся от тех времен, когда невест умыкали силой оружия…

Теперь жениха наконец выпускают из душной машины и под музыку, ружейные салюты ведут в дом.

Внутри, в просторной квартире, столы, батареи бутылок и кувшинов с фруктовым соком. Да, только сок — ананасный, манговый, апельсинный — ведь в Индии сухой закон, да и нет в народе охоты к крепким напиткам. Стоят высокие кресла-троны для новобрачных. Невесты не видно: она в своей комнате молится богу Вишну, чье расположение сейчас особенно важно. Она, как и всякая индийская девушка, мечтает быть такой счастливой в браке, как Вишну и его супруга Лакшми.

И вот церемония близится к концу, жених и невеста теперь под одной кровлей. Остается совершить заключительный обряд. Посреди комнаты устроен очаг, горит светильник. На огонь сыплют из пакета кукурузные хлопья фабричной выделки — приносят жертву. Жених и невеста обходят очаг кругом.

До этого момента свадьбу можно прервать в любую минуту. Семь шагов вокруг огня — непременно семь— делают жениха и невесту окончательно мужем и женой. Понятно, если они уже зарегистрированы у городских властей.

Юноша прячет в футляр свою кинокамеру. Рубашка на нем мокрая. Я спрашиваю, кто он. Репортер кинохроники? Нет, он сам по себе. По заказу состоятельных людей снимает семейные торжества и этим кормится. Лестно ведь, кроме подарков, сохранить на память и фильм.

— Тут жениха берут в дом. У отца невесты два магазина. Ну, жених поплоше.

— Что у него?

— Небольшое кино. Правда, есть виды на наследство.

Тем временем и Игорь Петрович закончил съемку. Разумеется, он отщелкал пленку до конца.

— А корова! — напомнил я.

Он забыл о ней. Судьбе угодно было пошутить: мы столкнулись с коровой как только вышли из дома. Уважаемая буренка стояла у самой арки и, кажется, намеревалась ткнуть рогом в нестерпимую красноту. Перед коровой деликатно расступались, ее ласкали. Быть может, ее присутствие считается в таких случаях хорошим предзнаменованием.

Нет, я не вступал в бой против акулы с ножом в руке, подобно героям сказок народов Азии. Все было куда прозаичнее. Я прижался к толстому стеклу, а с другой стороны вяло, без эмоций подплыла акула. Она уперлась в стекло своим белесым острым носом и приоткрыла дугообразный рот, показав ряд отлично наточенных природой зубов.

Неведомо, какие импульсы рождались при этом в акульей башке. Возможно, акула была ручной и попросту радушно улыбалась мне.

Мне подумалось, что мы в сущности обижали акулу, уподобляя ей двуногих хищников, куда более опасных. Говорящих по-английски, по-португальски, по-голландски.

Бомбейский аквариум по заслугам входит в программу туристского «сайт-сиинг», он один из самых больших в мире. Вы прогуливаетесь по коридорам и смотрите в широкие, застекленные окна, проделанные в стене. Сдается, вы в какой-то батисфере, опущенной на дно океана.

Странные хороводы водят вокруг водоросли, поднимаясь к поверхности, «цейлонские ангелы» — маленькие, плоские, пестрые рыбки. Это брачная игра.

Тревожно пульсирует среди камней мешкообразная розовая актиния. Она хищница, горе существам, которые попадут в ее щупальца. Но вот ринулась к ней полосатая рыбка, храбро влезла внутрь актинии… Самоубийца! Вовсе нет, она живет внутри актинии, очищает ее, служит ей санитаркой.

А вот, никак, морской дикобраз. Небольшое, но с виду злобное порождение моря, грозящее острыми плавниками-иглами. Брать в руки рыбку птероис действительно опасно: иглы ее больно колют и к тому же ядовиты.

Сонно висит в воде пятнистая дори, если бы не темные точечки, она была бы, кажется, невидимкой. Тело ее бесцветное, почти прозрачное. Но океан, видимо, не любит серости, большинство его обитателей одето празднично — ни дать ни взять гвардия Нептуна в парадных мундирах. Рыбка-бабочка с синими полосками, золотая рыбка, цветная мурена — полузмея-полурыба в леопардовой шкуре…

Вот где бьется сердце у любителя рыб! Некоторые ему знакомы, он держит их у себя или мечтает приобрести. Домашние пестрые рыбки, они, оказывается, по-настоящему дома лишь в теплых водах тропиков, среди кораллов, водорослей, камней и раковин, где яркая окраска хорошо маскирует, где узкие расщелины доступны плоской, гибкой рыбке.

Если в ботаническом саду на Яве хочется стать ботаником, чтобы все понять, то здесь, в замечательном музее, жалеешь, что ты не ихтиолог…

В огромном Бомбее для «сайт-сиинг» вообще много интересного. Например, киностудии. Их тут несколько, одна из них принадлежит известному нам Раджу Капуру. У него мы не были, нас повезли туда, где ставится цветная картина о царе Акбаре.

Акбара, жившего в XVI веке, иногда называют индийским Иваном Грозным. Он собиратель государства, первый владыка объединенной Индии, и, подобно Грозному, он не избежал столкновения с собственным сыном… Фильм обещает быть красочным, съемки идут в ослепительно убранном зале. Он весь отделан резьбой, мозаикой, цветным стеклом.

Я спросил режиссера, неужели в Индии, скажем, в одном из пятисот шестидесяти дворцов магараджи Хайдерабадского не нашлось подходящего для съемок зала? Нет, такого не нашлось. И студия, затратив большие средства, построила подлинный шедевр национального искусства.

Зато и доход картина даст немалый. Правда, не скоро. Кончатся съемки, надо будет дублировать на языки Индии. Предстоит еще проверка в цензурном комитете, очень суровом, в особенности к любовным сценам.

После студии в нашей программе остался один объект, едва ли не самый заманчивый.

Гидом в нашей группе была девушка ошеломляющей красоты, в сари модного сиреневого цвета и в блузке с рукавами до локтей, тоже по последней моде. Звали ее Лакшми, так же, как божественную супругу Вишну, что казалось вполне естественным. Задавая ей вопросы, туристы старались блеснуть наблюдательностью и остроумием.

Мы на борту катера «Ислами», пересекающего взморье.