Владимир Дружинин - В нашем квадрате тайфун

Катер чуть подбрасывает на мелкой волне, впереди медленно вырастает маленький остров, похожий, как и другие острова, на полузатопленную гору. Вот уже два часа, как мы оставили Бомбей. За кормой виден только его дым, повисший черной полосой.

Выходим на дощатый причал среди густых мангровых зарослей. Сейчас прилив, и они похожи на наш русский боярышник, захваченный половодьем. Мы на острове. Больше того, мы в другом мире…

У берега высокобортные парусные ладьи. На каменистых уступах, оплетенных зеленью, легкие постройки с широкими навесами на столбах, покрытые соломой или ветками. Одежда женщин иная, чем в городе, — это рабочая одежда, не стесняющая движений. Блузки нет: ткань, обвитая крест-накрест, закрывает грудь и спускается до колен, коричневые плечи, руки и бока открыты.

Не только цвет кожи, но и речь тут, у маленького племени рыбаков, особая.

Мисс Лакшми говорит, что они называют свой остров «гарапури», что значит «город-крепость». Вероятно, крепость когда-то была. Португальцы, высадившиеся здесь три столетия назад, уже не застали ее. Их поразил слон, вытесанный из темно-серого камня. Большой, грозный, он стоял на выступе горы.

Сейчас слон украшает один из скверов Бомбея. На остров Элефанта ездят из города в выходные дни отдохнуть, поиграть с милыми, пушистыми, почти что ручными обезьянками макаками и, конечно, посетить древний храм, высеченный в толще горы.

От причала прямо вверх ведут каменные ступени, по ним идет, нет, лучше сказать, возносится на редкость стройная островитянка с медным кувшином на голове. Кувшин вызывает в памяти сказки из «Тысячи и одной ночи»…

На обочине деревянные носилки со скамьями. Юноши в трусах кидаются к нам, машут руками, зовут сесть. Ну нет, это не для нас! Пока Вероника Сергеевна собирает группу, нас обступили темнокожие, курносые ребятишки. У одного мальчугана на рубашке толстыми самодельными нитками вышит портрет Неру. Работа настоящей художницы! Мальчик держит за руку сестренку лет пяти, хорошенькую, чернокудрую, с украшением в ноздре. Вся одежда ее — цепочка на бедрах. Туристы наводят аппараты.

Лестница ведет к храму. Квадратное отверстие чернеет в базальтовом откосе, в просвете между деревьями, на которых резвятся макаки. Мы входим — и из сумрака выступают боги и герои древней Индии. Они окружают нас в просторном, гулком зале — пятьдесят шагов в ширину и восемьдесят в глубину от входа — они смотрят на нас из широких ниш, вырезанных в стене. Странная фантазия приходит мне в голову: эти фигуры превратились в камень только сейчас, когда мы вошли. Застыли, умолкли…

В глубине зала огромная трехликая голова бога. Она еще скрыта темнотой. Несколько шагов — и на вас в упор глядит Шива-созидатель. Скульптор, трудившийся здесь двенадцать веков назад, придал ему черты смелой мысли и решимости. Вправо и влево обращены еще два лица. Сурово-спокойное — Шивы, хранителя содеянного; гневное, с губами, искривленными яростью, — Шивы, разрушителя всего враждебного, злого. Три лица, три выразительных, гениально воплощенных характера.

В храме девять скульптурных групп. Некоторые сильно повреждены. Португальцам статуи служили мишенями для стрельбы. На смену Португальцам явились англичане и тоже, издеваясь над завоеванной Индией, громили подземный храм, шедевр искусства, не уступающий пещерным храмам Эллоры и Аджанты.

Разрушало камень и время. И все же изваяния живут! Почти стерлась улыбка миловидной, полнощекой Парвати — супруги Шивы, но мы ощущаем улыбку, ею дышит все лицо. Там отбита рука Шивы, но все-таки видишь эту руку, поднятую для удара, потому что все тело — в напряжении боя. Фигура демона Андхака, которого побеждает Шива, уничтожена европейскими вандалами или украдена, но достаточно поглядеть на сражающегося Шиву, чтобы представить себе всю картину схватки.

Погружаешься в мир индийских легенд. Вот Шива — король плясунов. Он исполняет «тандаву» — мистический танец созидания. Скульптура поразительно динамична. А вот тоже очень человечная сцена: Шива и Парвати отдыхают на вершине горы. Парвати развлекалась игрой в кости и проиграла. Муж сердится на нее…

Злые силы не дают покоя Шиве и его Народу. Вот Равана — владыка Цейлона, предводитель демонов-ракшасов. Чтобы показать свою силу, Равана поднимает гору, на которой сидит Шива, размышляющий о судьбах мира.

Хорошо сохранилась сцена сошествия Гаити. Было время, говорит легенда, Ганга, река-богиня, обитала в небесах. А на земле свирепствовала засуха, реки иссякли. Недобрый бог спалил индийское царство, и людям угрожала гибель. Тронутая мольбами людей, Ганга согласилась спуститься на землю. Но как бы не затопить города и селения! И Шива, спасая людей, принимает Гангу в свои волосы. Так возник Ганг, священная река индийцев.

Каменный Шива склонил голову. К ней устремляется поток, чудесно сотворенный резцом безымянного мастера. Ясно видишь, какие чувства вдохновляли его. Наводнения — извечное бедствие Индии. В легенде живет мечта народная — подчинить бурные воды. Мечта, осуществляемая теперь в независимой Индии. Воздвигаются плотины, заграждения…

В зале, среди величавых четырехгранных колонн, уходящих в темноту, звенят голоса детей. Это бомбейские школьники, пришедшие с учителем.

— В сказаниях о Шиве заложена идея могущества нации, — говорит он. — Стремление к добру, к справедливости…

Увечья, нанесенные статуям, — печать суровой истории Индии. Народ выстоял! Теперь никто не посягнет на его святыни.

Я вышел на солнце. Обезьянки раскачивались на ветвях, как акробаты на трапециях. Ловко выхватывали из рук туристов кусочки банана, отскакивали, быстро-быстро жевали, следя за нами с любопытством. А за деревьями, за нешироким синим проливом зеленел соседний остров — Тромбей, и на нем, у самой воды, сверкало белизной здание атомного реактора.

Кажется, туда и обращено из полумрака древнего храма лицо Шивы-созидателя…

Мы спустились к причалу. Океан отхлынул, обнажились голые воздушные корни мангровых деревьев, они теперь словно на подпорках, воткнутых в ил. На глади ила, отполированного водой, пылает ковбойка академика Вялова. Олег Степанович, а с ним полдюжины молодых туристов — географов и геологов — ведут поиск. Они нагибаются, собирают что-то…

О результатах мы узнаем после. Катер уже ждет нашу группу. Жаль прощаться с чудесным островом.

С кормы бросаю последний взгляд. Остров весь — зеленая гора. Крыши из веток, словно птичьи гнезда, рисовое поле, ступенькой врезанное в заросли, и над ним, словно сторож, одинокая пальма. Входа в храм уже не видно.

Вечер мы провели в городе, в зале Женского университета, основанного в прошлом столетии одним индийским просветителем. Общество «Индия — Советский Союз» устроило для нас концерт. На эстраду выбежал под рокот барабанов бронзовый юноша с красным шарфом. Застыл на мгновение — и все тело его стала бить мелкая дрожь, мускулы напряглись, звеня, заколотились браслеты на ногах. Сорвался с места и закружился, раздувая пламя алого шелка сильными, мужественными взмахами рук.