Владимир Дружинин - Без переводчика

Жестокость хозяев, лицемерие их слуг — все это видел в промышленном Пльзене Юлиус Фучик.

— Мы помним его, — говорит мне старый мастер, жилистый человек с прокуренными дожелта зубами; даже плащ его пахнет табаком, — Фучик знал нашу жизнь. Хотите, о себе скажу… то, что ему рассказывал когда-то? Знаете, как я женился? Занял десять крон, чтобы снять комнату поприличнее на сутки — свадьбу справить. Был тут один человек, сдавал свою комнату для таких надобностей, а сам отправлялся спать к соседям. Обстановка у него — кровать железная да стул. Маловато! Обошли мы с молодой женой друзей — у одного стул попросили, у другого стол, у третьего зеркало. Так вот и собрали обстановку… на одну ночь. Я ведь семь лет был без работы. Семь лет! Поденщина иной раз подвернется — тюки таскать или битую птицу разносить из магазина клиентам. Так и перебивался, с бедой из одной миски хлебал.

Мы вошли в цех. Он быстро пошел по проходу, запахивая синий халат.

Видел бы Фучик, как эти люди, став свободными, трудятся сегодня!

Мы на заводе имени В. И. Ленина — бывшей «Шкодовке», которая когда-то десятилетиями работала для истребления людей, для войны. Здесь была отлита «Большая Берта» — гигантская пушка, стрелявшая в 1915 году по Парижу. Отсюда, из цехов завода Шкода, черпала оружие гитлеровская Германия. Теперь завод, отнятый у торговцев смертью, впервые в своей истории работает для мира. Он выпускает электровозы, троллейбусы, генераторы, турбины, сложнейшие автоматические станки… Впрочем, чтобы перечислить всю его продукцию, потребовалась бы целая книга. Марку завода имени В. И. Ленина знают далеко за рубежами Чехословакии. Завод помогает странам Азии и Африки. Например, его насосы работают на полях Индонезии, качают, гонят по оросительным каналам воду Нила…

У себя на родине завод известен и… своим самодеятельным кукольным театром. Искусство исконно чешское! Кстати, чешский кукольный театр и зародился в Пльзене. Отсюда еще во времена господства австрийских императоров расходились по стране актеры-кукольники. Нередко по их следу рыскали жандармы. Но долго ли погрузить на тележку нехитрые декорации и фигурки из дерева! И в тот же вечер в другом селе поднимался крохотный занавес и рыцарь, вышедший из горы Бланик, возглашал:

— Жди своих сынов, чешская земля! Они оградят твое племя! Лютую казнь врагам несут их острые мечи!

В литейном цехе в обеденный перерыв и завязался разговор о кукольном театре. Это и понятно. Заводской театр получил премию на фестивале.

— Добыть премию там не так-то легко, — говорит пожилой мастер. — У нас в республике ведь больше двух тысяч самодеятельных кукольных театров, но наши всех поразили! Поставили комическую оперу. Куклы почти и рост человека, и поют, представьте себе! Очень всем поправилось.

Обеденный перерыв кончился. Я прощаюсь: мне надо побывать еще на одном знаменитом пльзеньском предприятии — у пивоваров.

По преданию, создателем пива был некий Гамбринус. Сперва напиток никому не понравился, хотя Гамбринус выкатил бочку на площадь и угощал всех даром — для популяризации. Пиво и не стали бы пить, если бы дьявол, которому Гамбринус продал душу, не помог ему. Забравшись на колокольню, дьявол стал вызванивать такую музыку, что жители города пустились в пляс и, пока она не кончилась, не могли остановиться. Измученные, взмокшие, они кинулись к бочкам. С тех пор пиво всем полюбилось.

Еще в средние века в Чехии слагали вирши о пиве:

Раздавались и более трезвые голоса:

Я прочел эти стихи в Праге на стенах старинной пивной, где по вечерам за длинными некрашеными столами сидят юноши и девушки, пьют густое черное пиво и поют песни о красавице Праге, лежащей в сердце Европы. Пивная существует шестьсот лет, и еще тогда большая часть чешского пива варилась в Пльзене.

В конторе пльзеньского завода «Праздрой», что значит «первоисточник», висит изображение Гамбринуса, сделанное известным, очень талантливым художником. Пивной король одет в расшитый кафтан, с широкополой шляпы свешивается черное перо, лицо полное, красное, плутовское, маслянистые глаза в упор смотрят на входящего. Приемная, где висит картина, просторна, но взгляда Гамбринуса не избежать. Отойди хоть в правый угол, хоть в левый, пивной король неотрывно будет смотреть на тебя, лукаво и призывно.

Говорят, после двух кружек пива Гамбринус в раме кажется совсем живым.

Пиво «Праздроя» экспортируется в сорок стран. Хотя во многих местах за рубежом варят пиво, называемое «пильзенским», но это имитация, которую — как утверждают здесь на заводе — нетрудно отличить от подлинника. Можно заимствовать пльзеньские рецепты, аппаратуру «Праздроя», и, однако, такого пива не сваришь! Почему?

Пльзень не случайно оказался родиной всемирно известного пива. Сама природа Западной Чехии благоприятствовала этому. По дороге в Пльзень мы видели землю, перевернутую плугом; цвет ее необычный, ярко-бурый. Пиво не сваришь без хмеля. На здешнем красном суглинке разводят особые, местные сорта хмеля.

Сейчас июнь, стебли хмеля, набирая силу, ползут вверх. Для них, как для гимнастов, устроены снаряды. Вбивается крепкий семиметровый шест и закрепляется проволочными оттяжками, отведенными в разные стороны от верхушки к земле. На некотором расстоянии — другой шест, еще и еще. Хмельник щетинится рядами шестов. Верхушки их соединены проволокой, с которой, как с перекладины трапеции, свешивается бечевка. За нее и ухватывается юное растение, обвивает ее и взбирается все быстрее и быстрее. Еще в конце мая оснастка, сооруженная на поле, почти пуста, прозрачна, зелень низка. Придешь сюда через месяц — вся конструкция уже зеленая, шумит листвой. Я не поверил бы, что можно видеть, как растет хмель, если бы не убедился в этом собственными глазами. В быстроте роста он соревнуется с бамбуком. Растеньице вздрагивает, отцепляется от бечевки и расправляется, чтобы ухватиться повыше. Кажется, довольно! Но нет, стебель словно натянут, могучие жизненные соки толкают его все выше и выше. Весь хмельник от избытка силы шумит, одолевая высоту. Вечером, когда стихают звуки трудового дня на поле, этот шум слышен отчетливо. Нет, не шорох ветра в листве, не вздохи лесов на горе, а именно голос роста, голос торжествующей жизни.

Собирают хмель осенью. Берут бечевку с растением и снимают с горизонтальной проволоки, затем обрывают шишки хмеля. Обрывают вместе с маленьким кусочком стебелька, иначе пахучие перышки головки рассыплются, а это означает брак. В страдную пору уборки на хмельники приезжают группы рабочих и служащих, пионеры. Нужно спешить, пока хмель не покрылся зловещей краснотой, не переспел. Высушенные на печах, устроенных для этого в каждой хмелеводческой деревне, зеленые, с одурманивающим запахом головки отправляют в мешках на завод или на склад для продажи за границу.