Бенгт Даниельссон - Бумеранг

Ответ не очень вразумительный…

Зато диктор, который время от времени перебивал музыку, не сомневался, что ливень продлится долго, и настойчиво советовал всем автомобилистам не пользоваться Принсиз-хайвей. Увы, прогноз оправдался. Дождь лил еще двое суток, и лишь на пятый день после выезда из Сиднея, когда нам давно уже полагалось быть в Мельбурне, мы смогли покинуть свой кемпинг.

Было пасмурно, но дорога производила хорошее впечатление, и мы прибавили газу, чтобы хоть немного наверстать упущенное. Вот и солнце выглянуло. Мы совсем воспрянули духом и остановились у маленького кафе отпраздновать событие хорошим завтраком. Побережье к югу от Сиднея представляет собой чуть ли не сплошную, устричную отмель, в каждой деревне есть одно или несколько кафе, где подают свежих устриц. Как раз тот район, который мы проезжали, славился лучшими, самыми крупными устрицами. Понятно, что мы и в обед решили воздать им должное. Да и выбирать не приходилось, в меню просто не было других блюд. Цена вполне доступная, в нее входила еще и стоимость чая.

Названия всех устричных деревень на нашем пути были взяты из языка аборигенов — единственное напоминание о том, что некогда здесь обитали многочисленные племена. Улладулла, Каолоа, Будалла, Миннамурра, Кайанга, Корунна — одно название звучнее другого.

Но если названия заимствованы из языка коренных жителей, это еще не означает, что они сами так окрестили населенные пункты. Эмигранты и аборигены не понимали языка друг друга, поэтому редко какое-нибудь поселение сохраняло свое первоначальное наименование. Обычно крещение происходило таким образом: поселенец спрашивал по-английски первого попавшегося аборигена, как называется это место. Тот отвечал на своем языке «не понимаю» или что-нибудь в этом роде. И поселенец спешил записать услышанное. Если результат его не удовлетворял, он менял букву-другую, чтобы легче было выговаривать.

Происхождение английских наименований на австралийской карте куда более прозаично и традиционно: большинство просто перенесено из Англии или представляет собой фамилии дворян и политиков, которым местные деятели хотели польстить. Сидней, Хобарт, Мельбурн — фамилии английских лордов, занимавших пост министра по делам колоний; Брисбен назван в честь одного из губернаторов. Некоторые штаты метили еще выше: Виктория и Квинсленд, разумеется, получили свое наименование в честь королевы Виктории.

Под вечер мы добрались к городку, который называется Бега. В местном кемпинге было много жизнерадостной молодежи, нас тотчас пригласили к костру. Юные путешественники обитали в фургонах с алюминиевой обшивкой и надписью «Карапарк». В тот день нам встретилось уже немало фургонов с такой надписью. Оказалось, это название сиднейской фирмы, выдающей фургоны напрокат. Увидев, какими роскошными кроватями они оборудованы, я понял, почему эти фургоны пользуются успехом среди молодых автомобилистов, которые, судя по возрасту, явно предавались недозволенным утехам.

Отпуска и каникулы только что начались, и в кемпинге собралось довольно много путешественников — я насчитал двадцать семь фургонов. Веселому настроению у костра способствовали двое овцеводов. Они знали множество ковбойских песенок и лихо аккомпанировали себе на гитаре. Увы, увеселениям быстро пришел конец: снова полил дождь. Всю ночь в окно барабанили тяжелые капли, и весь следующий день тоже не прекращался ливень. В шесть часов вечера радио объявило, что за сутки выпало шесть дюймов (152 миллиметра) осадков и город совершенно отрезан наводнениями. А всего за неделю в Бега выпало восемнадцать дюймов, или четыреста пятьдесят два миллиметра. (Для сравнения напомню, что в Гётеборге, известном своим влажным климатом, выпадает 700 миллиметров в год.) Наше затворничество лишь изредка прерывалось короткими вылазками к южной дороге, когда мы проверяли, насколько поднялся уровень воды в озере, окружившем город.

На третий день ожидания в Бега (восьмой день после выезда из Сиднея) дождь наконец прекратился, и озеро стало быстро высыхать. Несколько наиболее нетерпеливых автомобилистов решили ехать дальше и застряли в луже метровой глубины. Хотя нам тоже надоело сидеть на месте, мы предпочли подождать еще сутки. Похоже было, что где-то южнее Бега дорога перерезана: с самого начала дождей оттуда не появлялась ни одна машина. Мы обратились в полицейский участок, в дорожное управление. Никто не мог нам ничего сказать точно — телефонная связь была нарушена. Зато все знали, что севернее Бега шоссе затоплено во многих местах. Нельзя было даже последовать доброму совету, который нам дали в автоклубе в Сиднее, — если что, возвращаться и ехать по другой дороге… Так или иначе обитатели кемпинга твердо вознамерились на следующий день продолжать путь.

На всякий случай те, кому надо было в Мельбурн, утром объединились в колонну. Ее возглавила боевая женщина, местная жительница, — ей наводнения были не в новинку. Долли (как ее все звали) вела зеленый «зефир» и везла с собой двоих ребятишек и кошку. Видимо, это были ее постоянные спутники: Долли рассказывала потрясающие истории о том, как трудно порой найти молоко детям, когда попадешь вот в такую переделку. Но она же бодро заверила нас, что пробиться в Мельбурн ничего не стоит. Было бы немного терпения, лопата, несколько досок и хорошая веревка. Терпение мы уже успели выработать, все прочее (стандартное снаряжение австралийских автомашин) удалось раздобыть очень быстро. Долли посигналила, и колонна из десяти машин тронулась.

Долго все шло хорошо (если не считать, что несколько раз нам приходилось искать объезд в лесу, так как размыло полотно). Но затем шоссе пошло вверх-вниз, вверх-вниз, а это было совсем ни к чему. Внизу непременно оказывалась бурная и подчас глубокая речка — и никаких мостов. Правда, в помощь автомобилистам всюду, где дорогу пересекал поток, были вбиты в землю мерные столбики с крупными цифрами. Некоторые столбики достигали двух с половиной метров. К счастью, уровень воды редко превышал два фута. Один раз я не удержался, спросил, почему же нет мостов. Мне ответили, что строить их слишком дорого, да к тому же бессмысленно — большинство речек тотчас пересыхает, едва прекратится ливень. Убедительное возражение. И все-таки, когда мы плескались в каком-нибудь особенно широком и стремительном потоке, я сетовал на чрезмерную скупость властей. Что ни говори, это одно из двух главных шоссе, соединяющих города с миллионным населением — Сидней и Мельбурн…

Километрах в сорока южнее Бега путь нам преградило продолговатое озерко шириной с километр. Оно не значилось на наших картах, и мы решили, что это просто затопленное поле. Но как проходит дорога? Здесь над водой не торчало никаких столбиков, и мы могли только гадать. Бесстрашная Долли заявила, что тут есть отличный объезд, которым она всегда пользуется. Мы робко последовали за ее зеленым «зефиром». Оказалось, что налево вдоль опушки и впрямь тянется нечто вроде проселка. Вдруг он тоже нырнул в озеро. Долли сбросила туфли, вошла в воду и доложила: