Джузеппе Туччи - Святые и разбойники неизведанного Тибета. Дневник экспедиции в Западный Тибет

Таким образом, нам понадобилось 10 дней, чтобы совершить полный обход Манасаровара, то есть, в общей сложности, учитывая отклонения в сторону, которые нас заставил совершить традиционный маршрут посещения монастырей, – около 100 километров; однако полный периметр озера не превышает 70 километров, расстояние, которое некоторые тибетские йоги, называемые лунпа (rlung pa), бегающие в состоянии транса, преодолевают за один день.

Интересно, что в этом столь священном месте совершенно отсутствуют останки подлинных древностей. В области Гуге монастыри, даже те, что кажутся построенными в недавнюю эпоху, стоят посреди руин. Очевидно, что человек жил там постоянно в течение веков, оставив после себя долговременные следы своих дел и веры. Здесь же создается впечатление, что первые гомпа у озера, которое индийцы знали и почитали как священное с древнейших времен, посещая его в благочестивых паломничествах для очищения и освобождения, тибетцы построили относительно недавно. Ни один из монастырей, которые я посетил, не старше двух-трех столетий: возможно, в древние времена сюда приходили для медитаций в пещеры или для совершения традиционного обхода вокруг озера, а не для того чтобы жить здесь постоянно.

Вполне может быть, что озеро стало священным в Тибете под воздействием учений, пришедших из Индии. Буддизм, исходящий из принципа необходимости почитания всего того, что освящено вековым почитанием народа, ибо в этом проявляется присутствие Бога, постепенно включил и Манасаровар в список святых мест. Только тогда у вод озера тибетцы возвели скромные монастыри, где монахи, удалившись от мира, погружались в свои медитации. И если есть место, которое человек мог бы избрать, чтобы отрешиться от земной суеты и приблизиться к Господу, то им является именно это озеро цвета бирюзы, чей покой нарушают лишь ветра да бури.

Изнуряющие просторы, на которых влага, сочащаяся из недр горных цепей – неисчерпаемого источника величайших рек Азии, оставила крупные мазки грязной зелени, соединяют Манасаровар с Кайласом. Бесчисленные стада пасутся на этом бескрайнем плоскогорье под присмотром больших черных шатров кочевников. Та же картина сохраняется и зимой, когда реки и озера превращаются в неподвижные сияющие ледяные равнины, – даже в самые морозные месяцы снега мало, и морозостойкая поросль кормит голодные стада яков. Никому не приходит в голову думать о том, что он находится практически на высоте 5000 метров над уровнем моря. На высоте, превышающей самые крупные пики Альп, человек живет и торгует. Равнина служит всем и принадлежит всем. Никаких пределов, никакого постоянного местожительства – подвижность без привязанности к земле: народ, не оставляющий по себе следов на земле, словно вчера оформившейся из хаоса.

На горизонте, среди набегающих гребней гор, врезающихся адамантовыми вершинами в небо цвета индиго, превосходя всех, возвышается шпиль Кайласа, священный для трех религий: бонпо, буддизма и индуизма, – центр мира в легендарной географии Азии и символ того неведомого Бога, которого под тысячью имен и форм, под всеми небесами и широтами человек предчувствует за преходящим круговоротом мира перемен. Своей восхитительной красотой гора завоевала поклонение народа.

Кайлас с такой мощью поразил воображение пилигримов, стекающихся из Индии в одиночество Гималаев, что, когда возникла необходимость создать дом Бога, мастера высекли Кайлас – чудо веры и искусства – в скалах Эллоры; они нарекли его этим именем, так как пещера и вершина, линия и форма являют собой пластические реминисценции о священной горе, которая заставила их преклониться в благоговении на достигнутых с трудом перевалах. На мастеров сошла благодать, и они с преданностью посвященных воспроизвели неповторимые очертания, которые Господь придал своему горнему чертогу.

Пойманные разбойники

Разбиваем лагерь в Баркха [30]– один дом и множество шатров. В доме располагается вместе со своими солдатами тарджум, что-то вроде супрефекта, имеющего в основном полицейские функции; к востоку от Манасаровара есть еще один супрефект, в Токчене.

Как раз вчера вечером поймали четырех разбойников: двое из них бежали ночью, проделав отверстие в тюремной крыше; двое других предстали перед судом. Судья собрал знатных лиц, чиновников и солдат – ни по одежде, ни по облику невозможно отличить солдат от разбойников. Обвинение, никакой защиты, нескончаемый панегирик добродетели, заставивший сойти слезы раскаяния на лица злодеев, и, наконец, двести ударов плети о спины виновных. Украденное не возвращено пострадавшим, увеличив доходы префекта полиции.

Во время нашей стоянки в Баркха прибывает огромный караван яков. Приехал Юндсон – купец, торгующий от имени государства: он продает в основном китайский чай, торговля которым в Тибете является государственной монополией. Купец пользуется привилегиями высокопоставленного чиновника: там, где проходит его караван, люди не только вынуждены покупать у него товар по его собственным ценам, но и обеспечивать его необходимым транспортом.

Шатры кочевников попадаются всё чаще: мы находимся на большой, покрытой травой равнине, которая некогда называлась Гунтанг, а сейчас называется Баркха. Именно здесь, в семье пастухов, появился на свет один из наиболее значительных деятелей ламаистского Возрождения – Бронтон, ученик индийца Атиши, ставший, так же как и учитель, апостолом буддизма в Стране Снегов.

Он не был одинок: среди таких же орд, кочующих со своими палатками по бескрайним равнинам к югу от Кайласа, буддийская мысль нашла некоторых из своих первых интерпретаторов, которые перевели на тибетский ряд самых выдающихся трудов индийского тантризма и других мистических школ. И действительно, невозможно представить себе землю, которая могла бы в большей степени приблизить человека к соприкосновению с вечностью. Это унылое бескрайнее пространство, цепи гор, словно не имеющие конца, пробуждают в душе непреодолимое устремление к отречению от мира. Есть места, где Бог, какова бы ни была сила, которую мы нарекаем этим именем, запечатлел очевидными знаками свое всемогущество. Равнина у подножия Кайласа – одно из таких мест: то, что здесь появились на свет некоторые из великих мистиков Востока, а другие пришли сюда, чтобы жить тут, – естественно. Окружающее – словно необъятный храм: горы – его столбы, небо – купол, и алтарь – земля.

После нетрудного и краткого перехода прибываем в Дарчин [31]. Дарчин – отправная точка для обхода пилигримами Кайласа – представляет собой большую стоянку, над которой сурово господствует дом префекта полиции. Этот префект обладает королевским титулом и вместе с подчиненными ему вооруженными людьми должен обеспечивать безопасность караванов и паломников.