Борис Базунов - Три фута под килем

Хотите знать, как называется подобное скопление одержимых? Клуб любителей волн и ветра. Но клуб особенный. Никто не отчитывается за ого дела. Никто не собирает членских взносов. Клуб этот самодеятельный. И совсем не случайно возник он на пирсе спасательной станции. Тех, кто мечтает о рулевом штурвале, о дальних плаваниях, собрали вокруг себя дежурные на вышках. Ведь в большинстве своем они из бывших военных моряков. Это ничего, что для многих морские волны обернулись Волгой, Камой или Окой. И на реке есть где применить флотские знания.

Казалось бы, совсем проста служба отставных моряков. Что главное для работников станций? Спасать тех, кто тонет. Ну, а если утопающих нет? Тогда дежурь у телефона и поглядывай в бинокль на воду. Скажем прямо: не так уж много людей нуждается в их помощи. Хороший пловец теперь не редкость. И бывает, что за целое лето ни разу не прозвучит тревожный сигнал. Тихая, спокойная жизнь могла бы властвовать на станции под флагом. Может, кое-кого и устроила бы такая работа. Отгородился бы высоким забором от людей, повесил объявление «Посторонним вход воспрещен…» и покуривал в холодке.

Нет, таких мы не встречали. Зато были свидетелями иной жизни на станциях. Потерял в затоне рулевое перо буксир — вызывают спасателей. С аквалангами за спиной «прочесывают» дно реки. Нелегко найти в мутной воде наполовину зарытый в ил стальной лист. Не один час потратят подводники на розыски. Но пока не поднимут руль на поверхность, не снимут аквалангов. Усталые вернутся на пристань. А тут снова просьба: проволока накрутилась на винт теплохода. Размотать бы… Как не помочь речникам! Опять одевай маски, опять ныряй в воду. Плохо без спасателей и гидротехникам. Случись что-нибудь с воротами шлюза — сразу звонок на станцию: «Выручайте». Но самое большое спасибо говорят любители водного спорта.

Совсем нетрудно представить себе, как создавался самодеятельный клуб при рыбинской, к примеру, спасательной станции. Наверняка все началось с того, что какой-нибудь парень загорелся мечтой построив моторку. Но как быть, если ты не моряк и не судостроитель, если смутно представляешь, как устроена лодка, как работает мотор? С чего начинать, куда забивать гвозди, как разобраться в шпангоутах, стрингерах, бимсах? Так и оставалась бы мечта мечтой. Да увидел на берегу веселых, жизнерадостных людей в тельняшках. Понравилось, как хлопочут они около катеров, как лихо крутят штурвал. И рискнул он, робея, задать им первый вопрос. Встретив сочувствие, он снова пришел сюда, но уже не один, а с товарищем.

Приходили к домику с флагом поклонники водной стихии. И упаси бог, если какой-нибудь ретивый начальник вдруг увидит в этом нарушение правил и явится на берег с криком: «Почему здесь народ? Здесь не место для частных разговоров! Это вам не собес, а государственное учреждение!»

Приподнять катер оказалось не просто. Четырехкратный полиспаст не давал большого выигрыша в силе. Затруднительно было проводить и сам подъем. При первой же попытке был раздавлен кормовой фонарь. Мы болезненно воспринимали каждую царапину, появившуюся на белоснежном корпусе катера. А тут такое повреждение.

Катер все еще находился на плаву. Он крутился, то прижимаясь бортом к дебаркадеру, то пугая нас немыслимыми кренами. И не подойдешь к нему, не подправишь, не придержишь. Легкий и послушный на ходу, «Горизонт» сделался громоздким, неповоротливым и тяжелым. А ведь пять человек повисли на канате, поднимая его.

Мы стойко перенесли и вторую неудачу, когда лопнул канат и катер тяжело плюхнулся в реку.

— У кого-то манильский трос был? — спросил дежурный.

— Это у меня, — важно сообщил небольшого роста паренек в полосатой майке и закатанных до колен брюках.

— Что ж ты стоишь? Неси.

Паренек перемахнул через перила, ловко прошелся по бортам двух лодок и вмиг оказался на берегу.

— Далеко ему?

— Да нет, километра три…

А что, если сменить винт, не поднимая катера?

Подвести корму поближе к берегу и попробовать дотянуться руками до кронштейна? Снять винт с вала — дело не сложное. Лишь бы не уронить в воду инструмент и особенно мелкие детали— гайку и шпонку. Но вот в чем загвоздка. Попробуйте нанести удар под водой по стопорной шайбе. Да еще не видя ни молотка, ни зубила, ни самой шайбы. Все на ощупь! Кое-как это сделать можно. Но нужна абсолютная надежность. Знай мы, сколько хлопот доставим людям, решились бы на это. Однако, взявшись помочь, спасатели не хотели отступать. Поднимем катер — и точка.

Скоро прибежал паренек, притащив канат такой длины, что его хватило бы перекинуть через Волгу. Канат этот назывался «манильский трос», и все относились к нему с большим уважением. Канат и в самом деле выглядел очень надежным. Его протащили через блоки. Спасатели заняли свои места. Подъем начался. На этот раз псе происходило спокойно. Ступица винта появилась над водой. Мы подплыли на лодке к катеру, навернули на вал съемник — и вот винт в наших руках.

Теперь нам предоставилась возможность полюбоваться последствиями аварии. Одна из трех лопастей винта согнулась почти под прямым углом. Повреждение серьезнее, чем ожидалось. Мы вертели в руках тяжелую бронзовую отливку, не решаясь приступить к ремонту. Ведь лопасти должны иметь определенную форму. А хватит у нас искусства восстановить ее с помощью молотка?

Наши друзья, видно, заметили нерешительность, с которой мы держали молоток. Дежурный взял винт и унес его в мастерскую. Через несколько минут он вернул его. Мы были поражены. И было от чего! Лопасти выправлены идеально. Даже следов молотка не заметить.

Взглянули на дежурного. А тот просто ответил:

— Винт новый. Ставьте его и путешествуйте. А ваш, старый, мы тут сами не спеша восстановим…

Когда солнце начинает спешить к горизонту, нами овладевает беспокойство. Оглядываемся по сторонам. Смотрим на часы, будто опаздываем на свидание. Теребим в руках карту. Близка ночь. И ее надо встретить во всеоружии.

Тот, кто путешествовал по воде, знает, каким серьезным делом порой выглядит подготовка к ночлегу. Первое и самое основное поиски места для катера. Просто поставить его у берега нельзя. Первая волна от проходящего судна будет подобна нокауту. Оставить катер на плаву или, как говорят моряки, на рейде? А кто поручится, что на рассвете мы отыщем свой корабль на прежнем месте? Другое дело — устье небольшой речки, где до и после захода солнца абсолютный штиль. Это верно: лучшего места для ночлега не придумаешь. «Так в чем же дело? — скажет неискушенный водоплавающий. — Заходите туда и ночуйте».

Легко сказать «заходите». А куда? До обеда этих речек сколько угодно. Плывем мимо, и не нужны они нам. А вот стоит солнцу к горизонту наклониться — ни одного подходящего устья не найти. Или их нет совсем. Или они настолько мелководны, что впору разгуливать по реке в калошах.