Борис Базунов - Три фута под килем

Позади остались бетонные стены выходного канала. Катер очутился в естественном русле Волги. Впрочем, было бы весьма смелым утверждать, что мы знали, где находимся. Нас окружала такая темень, что сказать с уверенностью, куда течет река, было невозможно.

Сзади послышался сильный шум. Оглянулись в тревоге. Что-то огромное, в огнях, надвигалось на нас. Пароход! Он надвигался, будто целясь в корму «Горизонта». Неужели рулевой не видит нас?

Развернули катер под прямым углом, отступая перед шлепающим колесами чудовищем. И тут же глухой удар сотряс корпус «Горизонта». Мель… Неумолимые силы инерции швыряют нас к ветровому стеклу. Падая, видим рядом огромные лопасти пароходных колес… Только выбрались на палубу, как подкравшаяся волна с остервенением хлестнула по катеру и смыла нас, словно мыльную пену, за борт.

Совершив замысловатое сальто, мы очутились в реке. Меховые куртки оказались не лучшими плавательными костюмами. В тот момент мы не могли продемонстрировать ни одного из известных стилей плавания. Правда, скоро заметили, что брасс или кроль здесь совсем не к месту. Коварная волна неожиданно покинула нас, оставив экипаж лежать на суше подле своего судна.

Ага! Теперь все ясно как белый день. Интересно все же: берег это, остров или коса? Впрочем, какая разница!

Поднялись на ноги. Нестройно прокричав: «раз, два взяли», толкнули «Горизонт». Катер даже не вздрогнул. Эти полторы тонны не для нас!

Грустно и смешно. Снова авария! Сначала царапнули винтом о дно. Теперь сели на мель… Но кто виноват? Пароход? Вон, кстати, и он. Яркой гирляндой повисли его кормовые огни над рекой. Красиво! С какой уверенностью ведет рулевой громадину по совершенно темному водному коридору. Разве ему попять сидящих на мели?

Черт возьми, не ночевать же в самом деле на этом пляже!

Резкий гудок ударил как заряд тока. Ну, это уж слишком. Из шлюза выходило еще судно. Судя по высоте топовых светильников, оно не из мелких. Скользнул по воде прожектор. Опять жди беды. А может, волна снимет нас с мели? Попробуем?

Занимаем позицию по бортам катера. Судно уже близко!

— Готовьсь!

— Идет…

— Толкай!!

«Горизонт» пошевелился. Взлетела вверх корма. Остаток сил брошен в неподатливый борт. Нет! Натиск воды сильнее. Волна упругим плечом подтолкнула катер еще дальше на берег.

Это уже настоящее кораблекрушение.

И вдруг — всплеск воды. Лодка?

— Эй, кто там? Помогите…

Рядом с катером уткнулась в песок двухвесельная лодка. Три фигуры надвинулись из темноты. Рыбаки.

— Как же это вы так? А? — спросил один, оглядывая катер. В голосе его слышалось больше иронии, чем сочувствия.

— Косу перепрыгнуть захотели, что ли? — спросил другой, коренастый с чубом парень.

Третий тоже не промолчал:

— Рыбинские будете или переборские?

— Замоскворецкие мы… — не без досады бросил Борис.

— Тогда понятно, — не без удовольствия откликнулся первый. Москвичи больше на троллейбусах любят кататься или на метро.

— Бывали мы в столице, — в тон товарищу продолжал тот, который с чубом. — Мосты красивые. Набережные гранитные, как полагается. Высотные дома. Это все есть. А вот чтобы кто-нибудь по реке на моторке прошелся, ни разу не видел.

Завязывался разговор, в котором нам отводилась банальная роль. Правда, этих ребят можно понять. Воскресная ночь. Одна забота в голове: как скоротать время до рыбалки. А тут живописная картинка: попавший на отмель катер с двумя дилетантами от мореплавания, которые, вместо того чтобы править вдоль реки, поплыли поперек.

Мы не стали спорить с рыбаками. Простите, земляки, но нам трудно было защищать честь мундира московских водомоторников. Разве сравнишь любовь к воде настоящего волжанина и жителя Москвы, который привык видеть реку за каменным парапетом? Нет, мы не спорили с рыбаками. Мы молча признали превосходство хозяев реки.

Впятером мы столкнули катер на воду. Зарокотал мотор. Рыбаки поплыли рядом. Нас сопровождали сразу три лоцмана.

— Правее… еще правее… Прямо…

Мы безоговорочно следовали командам, раздававшимся с лодки.

Метров двести шли вниз по реке, затем, сделав крутой разворот, поплыли в обратном направлении. Маневр этот был совершенно непонятен. Но мы доверились спутникам.

— Тише ход. Самый малый.

Перед нами вырастала темная стена.

— Выключай!

Катер продолжал бесшумно скользить.

— Чалку!

— Есть чалку!

— Все в порядке! — раздался голос над головой. — Спокойной ночи на Волге!

И мы снова одни. Берега усыпаны точками огней, мигают бакены. Вдали стоит светлое зарево. Там Рыбинск.

Скоро утро. Оно покажет нам Волгу. Горизонт уже светел. Ждем восхода. Он будет не первым в путешествии. И кажется, все известно наперед: посветлеет горизонт, потом земля озарится первой улыбкой солнца, затем светило опустит в воду свой золотой мочь. Знаешь: так оно и будет. Однако к этому таинству рождения нового дня невозможно привыкнуть. И так обидно за людей, которые эту красу природы познавали через посредников, веря на слово художникам и поэтам.

Вот и встал над вечной рекой новый день, чистый и спокойный.

Давно мечтали увидеть тебя, Волга. Разложив карту, мы плыли мимо твоих откосов и лугов, мимо плотин и пристаней. Мы знаем твои предания. Слышали твои песни. Почувствовали твою силу. Отгадали твое волшебство. Ты умеешь врачевать, превращая равнодушных в восторженных, скептиков в мечтателей. И бегут от тебя, точно тучи от ветра, сомнения и горести.

Кто не знает городов, которые породнила ты? Такого прошлого, как у тебя, пет ни у одной реки мира. Ты повидала на своем веку костры первобытного человека и огни гигантских электростанций. Ты слышала бурлацкие песни и рокот первого в мире корабля на подводных крыльях.

Вечная река… Нелегкую прожила ты жизнь. Сколько поколений ты поила, кормила и одевала? Полчища врагов рвались к твоим святым берегам. Но ты давала защитникам живую воду, посылая на подвиги своих сынов. Дух свободы Минина и Пожарского, знамена Разина и Пугачева, легендарные тачанки Чапаева и окопы Волгограда украшают твою историю. На твоих берегах родились Горький и Чкалов, Свердлов и Лобачевский, Салтыков-Щедрин и Шаляпин, Некрасов и Добролюбов, Чернышевский и Карамзин. Ты дала человечеству великого Ленина.

Бегут по дорогам мира твои автомобили. Ходят по пшеничным морям твои степные корабли. Плавают по рекам и морям твои суда. Где, как не на Волге, вырасти бастионам химии и гигантам индустрии? И если в Москве, Калуге, на Уральских горах или в степях Калмыкии зажжется лампочка, то мы знаем: твоя, Волга, богатырская энергия засветила ее.

Мы начинаем путешествие по Волге. Перед нами путь в тысячу километров — от Рыбинска до Камы. Полотна карт северных озер и Волго-Балта спрятаны. Теперь нашим путеводителем будет служить Волжский речной атлас. В нем десятки страниц. Река порой едва умещается на развернутых листах. Сравниваем масштабы: от 300–400 метров до 40 километров меняется ширина реки. Судовой ход то мечется между берегами, то, почувствовав глубину, становится прямым и надежным. Двенадцать, четырнадцать, двадцать метров — таковы на карте отметки глубин. Даже морской корабль не предъявит претензий Волге.