Борис Базунов - Три фута под килем

— Стой! Назад! Полный назад!..

Заскрежетал реверс, взвыл мотор, но поздно. Глухой удар потряс катер. Вторая волна подняла «Горизонт» на гребень и снова опустила на подводное препятствие. Рвалась фанерная обшивка.

Да это не топляк! Это черт знает что такое!

Волны заполучили катер, потерявший управление. Он безвольно дрейфовал. Но что же там, под килем?

Мучительная минута растерянности едва не стоила нам катера. Но худшего не произошло. «Горизонт» рванулся вперед и проскочил в устье ручейка. Он оказался достаточно глубок. Спокойная бухта была для нас как награда. И тут только мы оценили опасность. Позади, точно тело морского чудовища, ощетинилась полузатопленная баржа. В корпусе катера нашли трещину около форштевня. Десять сантиметров выщербленной фанеры. Ну что ж, авария не велика. Заплатка с внутренней стороны — и катер сможет продолжать путь.

В общем плавание по Волге в штормовую погоду окончилось вполне благополучно. Оставалось только подсчитать собственные синяки.

Погода упрямилась. Ветер дул с прежней силой. Белые гребни волн удало ходили по реке. Пустынной оставалась Волга.

Мы бродили по берегу. Смотрели на взлохмаченную реку. Изучали небо. Злились на метеорологов (раз нет бога, значит, во всем они виноваты!). Разговоры сводились к прежней дилемме: плыть или не плыть. И снова раскол в экипаже. На «храбрых» и «осторожных». Только на этот раз число «храбрых» увеличилось вдвое, а «осторожных» уменьшилось наполовину.

«Храбрые» считали, что после вчерашнего плавания катер досконально проверен, что волны ему не так уж страшны, что экипаж «Горизонта» показал себя с наилучшей стороны. «Осторожный» заявил лишь, что ему претит легкомыслие и хвастовство. Но двое «храбрых» постепенно одолевали соперника. Безрассудство брало верх над благоразумием.

В это время около мыса показался небольшой теплоход речной технической службы. Флаг на его единственной мачте подсказал нам, что мы не ошиблись. Он шел к берегу, повторяя наш путь. Не наткнется ли он на затонувшее судно? Знает ли об этом препятствии капитан?

Судя по всему, капитан был не новичок в этих краях. Теплоход уверенно прошел почти рядом с дебаркадером, спрятавшись от ветра за его высокими бортами, потом развернулся, отрабатывая дизелем задний ход, и снова двинулся вперед под прямым углом к берегу. Как же он войдет в устье ручья? У него же большая осадка. Остановится? Тогда ветер погонит его вниз по реке. А там затонувшая баржа. Не рискованно ли действует команда?

Но скоро под днищем судна заскрежетал песок, и в ту же секунду на берег полетела чалка.

— Эй, на берегу!..

Мы подхватили чалку и накинули ее на прибрежный пень.

Снова заработал дизель. Канат натянулся. И корма судна почти вплотную подошла к дебаркадеру. Матросы закрепили второй конец, отдали якорь. Судно оказалось расчаленным в трех точках. Спокойно, слаженно, быстро работали речники. Как тут не вспомнить наши вчерашние приключения? Повезло нам, что не было свидетелей.

С теплохода сошел коренастый человек лет сорока, с суровым лицом. Все выдавало в нем капитана. Мы, конечно, сразу к нему.

— Как нам перебраться на тот берег? — и Борис показал рукой на противоположную сторону Куйбышевского моря. — На Каму нам нужно, — добавил он, заметив, как меняется в лице капитан.

— На Каму? — переспросил речник.

— Ну да, — вмешался Николай. — Катерок у нас небольшой. Плывем в Пермь. Как, по-вашему, не опасно?

— На этой-то посудине? — сощурился капитан. — Зальет.

— Как же нам быть? Торопимся…

— Ждать, — пожал плечами капитан. — А откуда плывете? Кто такие? — вдруг заинтересовался он.

— Москвичи. Путешественники, — решили мы поднять наш несколько пошатнувшийся авторитет.

— Ладно, — бросил капитан, — что-нибудь придумаем…

И ушел. А мы остались, по-всякому гадая насчет его обещания. И не знали: то ли капитан сказал в шутку, то ли серьезно. Но что может придумать капитан? Изменить погоду?

Капитан скоро вернулся. Он сказал так.

— Мы тоже торопимся. На Каму. Выходим сейчас же. Если пойдете за нами, то прикроем от большой волны.

Через несколько минут обстановочный теплоход выходил за пределы бухты. Двинулся по его пятам и «Горизонт».

Пока наш маршрут совпадал с направлением волн, все шло нормально. Но вот речники стали забирать к ветру. Все круче и круче. Мы сразу почувствовали изменение курса по сильнейшим ударам о борт. Мелькнул слева буй. Мы развернулись- и «Горизонт» принял первый удар. На плечах ощутили силу падающей волны. А другая уже подкрадывалась диким зверем. Она готова была прыгнуть на правый борт. Но мы не дали ей сделать страшный прыжок. А вокруг было слишком много рычавших соперников. Волны накатывались одна выше другой, наступали со всех сторон, не обещая пощады.

Капитан теплохода вышел на палубу. Замахал рукой. Кому это? Нам?

Судно сбавило ход. А мы, проваливаясь в зыбучую трясину, попытались приблизиться к его корпусу. С борта нашего лидера показывали на корму. Подошли ближе. Поплыли следом за поводырем. И тут нам приготовлено нечто удивительное: ждали удара волны — его нет. Пауза ожидания мучительно длинна. Но волны стали положе.

Теплоход загородил нас от ветра! Судно, как таран, сокрушало бастионы волн, разглаживая нам дорогу. Мы шли, почти упираясь в корпус теплохода. А он вел все дальше от берега — на середину моря. Волны кренили с борта на борт нашего поводыря. Доставалось и нам. Но море перестало угрожать. Мы плыли с теми, кто принимал на себя штормовые атаки.

Четыре часа продолжался этот переход в кильватере обстановочного судна. За опытным рулевым шли мимо островов, поодаль от мелей и затопленных лесов. Он лидировал до тех пор, пока не ослаб ветер, не исчезли белые барашки волн. И тогда мы увидели берег. На взгорье стояли гигантские створы. Это были Шураны — база речников.

Капитан катера Иван Григорьевич Крюков пригласил попутчиков по трудному плаванию на обед. Это была для нас большая честь.

Мы сидели в кубрике катера. Ели аппетитнейшие щи. Слушали рассказы речников о своей жизни. Не назовешь спокойной их жизнь. Несут вахту в Камском разливе — самой широкой части Куйбышевского водохранилища. И каждый день в походе. Каждую ночь обходят свои владения. Хороню, когда поистине морской простор гостеприимен, когда неподвижна или едва колышется его великанья грудь. Но чаще гуляет над водохранилищем ветер. И тогда попробуй подойди к пляшущему на волне стальному бую. Попробуй в пляске волн удержаться на его вершине и сменить ацетиленовый баллон, отрегулировать горелку. А для ребят с обстановочного катера № 133 это будни. А бывает, плотовый караван зацепит буй, протащит его в сторону от фарватера. Пойдет следом пассажирское судно. Не увидит рулевой привычного ориентира. Поведет теплоход неправильным курсом. И тогда спешит на помощь обстановочное судно под флагом технического участка, чтобы поставить речной знак на прежнее место.