Борис Базунов - Три фута под килем

Выход один: создавать химические заводы на лесоразработках. Так, впрочем, сейчас и делают. Целые лесопромышленные комплексы строятся. Лесозаготовки, лесопильные заводы, целлюлозно-бумажные заводы, картонные, гидролизное производство — все вместе, все рядом — в одном лесу! Такие комбинаты будут на нашей Каме. Через несколько лет неузнаваемо изменятся и Соколки.

Мы сошли с дебаркадера и очутились на деревянной мостовой, пришитой к откосу. Барак с вывеской магазина, столовая да контора лесосплава — вот, пожалуй, и все общественные и административные здания нынешних Соколок. С десяток одноэтажных деревянных домиков разбросано по склону горы. Гора эта так крута, что только по ступенькам можно перейти с одной улицы на другую. И мы переходили, поднимались, опускались, карабкались. Незавидным показался нам «центр» города. Но уже за оврагом, в каких-нибудь двухстах метрах от пристани, почувствовали мощь нового строительства. Балки и железобетонные плиты, швеллеры, контейнеры с оборудованием в руках портальных кранов… Это выглядело как внушительная гарантия другого облика Соколок.

— Где же будет новый город? — спросили мы паренька, сидевшего в кабине погрузчика.

— Вот там, — махнул он рукой, — на самой Соколиной горе!

Мы взглянули наверх. Там было пусто. Лишь геодезический репер маячил на вершине. Но мы увидели не только нагромождение обветренных бревен, мы увидели на Соколиной горе город будущего. Наверное, точно такими были когда-то, в пору юности, Комсомольск-на-Амуре, Магнитогорск, Братск, Дивногорск…

Да, здесь будет город! Здесь будут заводы! Здесь будет порт! Шеренга мощнейших кранов выстроится вдоль Камы. Целый флот станет под погрузку. И поплывут во все концы из Соколок доска и фанера, картон и бумага, канифоль и пластмасса… И нам, пожалуй, стоит занести на нашу карту этот рождающийся камский город.

Когда остались позади Соколки, Николай сказал:

— Следующая остановка — Елабуга. Побудем там до конца дня.

— Ну нет, — запротестовали мы. — Времени у нас нет на Елабугу. Лучше лишний день проведем на Воткинской ГЭС.

— В таком случае я останусь, — отрезал Коля. — А вы можете ехать.

— А что там интересного, в Елабуге? — примирительно спросил Володя.

— Прежде всего, — с воодушевлением начал Николай, — «Чертово городище» посмотрим. Один из самых древнейших памятников болгарской культуры, — добавил он с важным видом. — Правда, никто не знает, зачем построили эту церковь и что в ней было раньше.

— Так уж никто не знает? — усомнились мы.

— Никто, — твердо повторил Коля. — Есть, однако, легенда, будто жил в этой местности поп с дочерьми. И никто не брал дочерей замуж, — продолжал Савин серьезно.

— Это бывает, — вставил Борис.

— Горевал, горевал поп, — повествовал Коля, — да однажды и сказал: «Хоть бы черт посватался, так и ему отдал бы дочерей!» Ну а черти, сами знаете, всегда легки на помине. И нагрянули в ту же ночь к попу на свадьбу.

Борис сбросил газ. «Горизонт» замедлил ход до самого малого. Мы уже не обращали внимания на Каму. А Коля, польщенный вниманием, забрался повыше на люк моторного отсека и оттуда продолжал:

— Поп, значит, туда, поп сюда, — жестикулировал Савин, — отказывается, отнекивается. Ничего не помогает. Не дают черти спуску. Что делать?!

— Да, ситуация, — посочувствовал Володя не то попу, не то Коле.

— Этот поп был особенный, — возразил Коля, — сообразительнее вас оказался. «А постройте мне, говорит, к утру церковь. Чтобы венчаться в ней можно было. Тогда отдам дочерей». Согласились черти. Закипела у них работа: таскают из реки камни, кладут стены. До зари еще час, а уже полцеркви готово. Попу не по себе. А черти еще быстрее забегали. До колокольни добрались. Вот-вот закончат работу. И кто мог подумать? Выручили попа петухи. Разбуженные шумом, закукарекали вовсю. Чертей и след простыл. А церковь недостроенная так и стоит, говорят, на горе…

— Любопытно, — согласились мы. — А что еще есть в Елабуге?

— Много кое-чего, — не сдавался Коля. — Надежда Дурова, например, там жила. Надеюсь, знаете такую?

— Но Дурова, по-моему, в Сарапуле родилась, — вспомнил Борис.

— Родилась. А жила в Елабуге. Вот интересная была у нее судьба! Родилась женщиной, а потом одиннадцать лет прожила жизнью мужчины!

Коля еще выразил соболезнование заседателю Сарапульского суда, некоему господину Чернову, который, видимо, тяготел к тихой семейной жизни и меньше всего думал, что жена его превратится в легендарную «девицу-кавалериста».

— После смерти Дуровой, — сообщил наш неутомимый гид, — Литовский полк воздвиг на могиле своего ротмистра памятник. И этот памятник должен находиться в Елабуге. Разве вы не хотите взглянуть на него?

— Это тоже интересно, — заявили мы, удивляясь познаниям Савина в истории.

— А еще в Елабуге родился Шишкин, художник, воспевший Каму.

— Придется на целый день задержаться в Елабуге, — со вздохом констатировали остальные члены экипажа.

Обязанности штурмана взял на себя Борис. Надо сказать, что карты этого участка Камы у нас не было. И для ориентировки он переписал на пристани пароходное расписание. Несколько минут он рассматривал клочок бумаги, после чего сообщил нам, что, по его расчетам, до Елабуги 40 45 километров. Час хода!

Скоро на правом берегу реки показалось большое село.

— Красный Ключ, — определил штурман, заглянув в шпаргалку.

Потом река стала намного уже. Тесный лес подступил к берегам, загородив солнце. Тени могучих сосен перегораживали реку. Повеяло севером, тайгой, дремучестью. Шапки холмов в хвойных лесах появлялись справа и слева. Река петляла. Петляли и мы, то пускаясь вдогонку за солнцем, то оставляя его за кормой. Крохотные, заросшие речушки открывали нам свои устья. Они приглашали забраться в тихую заводь, посидеть с удочкой.

А лес все гуще. Сосны — огромнее! После солнечных просторов водохранилища, после заливных лугов и цветущих низин непривычным показался этот темный колорит лесной реки. Как тут не вспомнить старое предание, что шел между людьми долгий спор, откуда берет начало Волга и не назвать ли тот гигантский поток, который катит свои воды в Каспий, Камой. Но назвали люди реку Волгой. Оттого и помрачнела Кама. Но этой уральской волшебнице не откажешь в своеобразии и очаровании.

Украшена река остроконечными елями, нарядными, пушистыми, гордыми. Полные величия, кивали они нам с берега. Сосновые колоннады проплывали мимо.

Катер мчал нас с головокружительной быстротой по водной просеке. Поворот за поворотом. Километр за километром…

Но где же Елабуга? Странно. Уж второй час идем на полных оборотах. А города не видно. После Красного Ключа ни одного населенного пункта. Может, Елабуга стоит в стороне и не имеет никакого отношения к Каме?