И Кучумов - Англичане едут по России. Путевые записки британских путешественников XIX века

Путешественник всегда рад хорошей погоде, но есть места, которые выглядят прилично и в плохую – так, по крайней мере, я утешал себя, когда ясный день нашего отъезда из Перми сменился на не суливший ничего хорошего пасмурный. Облака, которые утром нависали на востоке у кромки горизонта и сливались с первыми очертаниями Урала, теперь покрыли все небо и стремительно неслись мимо, подгоняемые ветром, короткие порывы которого обрушивались на нас в горных низинах. Уже смеркалось, когда мы въехали в густой лес, и ямщик, зорко смотревший по сторонам, вскоре указал нам на двух волков, которые крались по полю недалеко от дороги. Они будут представлять угрозу только через несколько месяцев, а сейчас, не испытывая голода, вели себя мирно, лишь усиливая впечатления от пейзажа. Волки и медведи опасны скорее ранней весной, чем зимой, поскольку их потенциальная добыча выходит на луга при первых ростках травы и сразу попадает в лапы этих хищников.

Около полуночи мы добрались до Билимбаевского завода, но в пять часов утра вновь двинулись в путь. Вокруг все было довольно банально, но мы были в приподнятом настроении, ведь впервые в жизни пересекали последнюю речушку Европы, а, спускаясь по восточному склону Урала, тоже в первый раз испили азиатской воды.

Русские города крайне однообразны. Высокие церкви на фоне обычных домов, их количество, купола, причудливые, хотя и одинаковой формы шпили издалека выглядят восхитительно, но стоит заехать в город, попадаешь на широкие унылые улицы и большие безлюдные площади, в облака пыли, увязаешь в лежащей повсюду грязи и в итоге разочаровываешься. Однако Екатеринбург стоит на горах, занимает большую площадь и перемежается деревьями, а небольшое озеро вклинивается почти в самый его центр. Множество заводов, извергающих из своих печей черный дым, а также паровые и водяные источники энергии придают этому месту, находящемуся на краю света, но ставшему доступным благодаря ужасной дороге, необычный вид.

Вид Екатеринбурга

Нас поселили у итальянца по имени Фрати, который жил здесь уже почти четверть века и содержал уютную гостиницу. Этот прекрасный, добродушный человек особенно благоволил к тем, кто владел его родным языком, поэтому угостил нас редким в России продуктом – хорошим кофе [177].

Я заранее запасся несколькими рекомендательными письмами к местным чиновникам, что облегчило мне пребывание в этом городе, а помог мне в этом один англичанин – знаменитый путешественник по Сибири, который мог сутками рассказывать о своем посещении Екатеринбурга [178].

В городе имеется несколько казенных фабрик. Первая, на которой мы побывали, осуществляла резку и шлифовку камней и мрамора [179]. Впрочем, функционировала она так себе: механизмы находились в ремонте, а персонал был небольшим. Нам показали почти законченный прекрасный яшмовый канделябр, правда, вполне заурядный. Штат фабричной администрации был полностью укомплектован, как будто предприятие работало в полную силу. Жалованье рабочих здесь крайне низкое и выдается частично деньгами (2–4 руб. ассигнациями, т. е. чуть больше 2–4 шиллингов в месяц), а частью хлебом, однако они подрабатывают камнерезным делом у себя дома и нередко изготавливают на продажу редкостной красоты изделия из камня, а также бусы, ожерелья, браслеты, украшения камина, стола и т. д. Мы купили у них малахитовые и иные каменные безделушки по вполне приемлемой цене.

Среди минералов, образцы которых встречались нам в Екатеринбурге, были прозрачно– голубоватые и совершенно прозрачные, словно возникшие из чистейшей воды, топазы, а также коричневые, или дымчатые кварцы, желтые бериллы, пурпурные аметисты, горный хрусталь, «сибирские алмазы» [180], разновидности яшмы, порфир и малахит. Сюда привозят для обработки камни с Алтая и даже из Нерчинска, а иногда здесь можно купить лазуриты из далеких Бадахшана и с юга Бухарского ханства.

Кроме гранильной фабрики мы побывали на производстве оружия и станков, а также на Монетном дворе [181], где во множестве чеканят медные деньги, но они низкого качества. Ворота Монетного двора охраняют солдаты. Это вооруженные до зубов, но вполне обычные люди следят, чтобы не пропала ни одна копейка, однако мелкие кражи рабочими все же случаются. На предприятии имеется музей монетного дела, экспонаты которого свидетельствуют о постепенной девальвации монеты, особенно за последние шесть лет.

К Монетному двору примыкает Механическая фабрика [182], которой управляет англичанин [183]. Все ее токарные, фрезерные и прочие станки – английского производства, за исключением одной-двух деталей, которые были недавно изготовлены здесь по английским же чертежам. На верхнем этаже этого небольшого здания находится фабрика по производству ручного огнестрельного оружия. До начала последней войны [184]ее управителем тоже был англичанин [185], но сейчас его сменил немец. На фабрике используется бельгийское оборудование.

Так как в Нижнем я расстался с последним путешественником-англичанином, у меня возникло желание прогуляться с соотечественником по этим предприятиям, поболтать с ним на родном языке, сравнить его жизнь в Сибири [186]с тем, чего он может добиться на родине, а главное – полистать иллюстрированные номера «Дейли ньюз» [187], которые хранились у него дома. Мне показалось, что управитель Механической фабрикой был недоволен своим теперешним положением и с пессимизмом смотрел в будущее, хотя предприятие предоставило ему отапливаемый дом и ежегодное жалованье в 350 фунтов стерлингов, которое недавно увеличили [188], – видимо, власти высоко его ценили [189].

Кроме казенных, в Екатеринбурге есть частные заводы. Одна из механических фабрик принадлежит англичанину мистеру Тету [190], который, к сожалению, отсутствовал в Екатеринбурге во время моего пребывания в нем, поэтому нас приняла его гостеприимная жена-немка. Большой токарный станок, недавно изготовленный на этом предприятии, в настоящее время задействован на верфи в Астрахани.

Находясь в Екатеринбурге, я имел удовольствие познакомиться с генеральным инспектором уральских заводов генералом Одинцовым [191], полковниками Строльманом [192]и Вейценбрейером [193], с доктором Тиме [194], а также с директорами нескольких промышленных казенных предприятий города.

Общаясь с ними, я пожалел о краткости своего пребывания в Екатеринбурге, – настолько меня здесь хорошо принимали, так что будущие путешественники, имейте это в виду, если окажетесь в этих краях! Доктор Тиме, несмотря на все его заверения в обратном, понимает английский язык.