Александр Полещук - «Вокруг света» и другие истории

Нет, не зря проводил я долгие часы над томами классиков, конспектировал их мудрые сочинения. Твёрдо усвоив, что «сущность является, а явление существенно», всегда ищу за нарядными одеждами словес истинную подоплёку очередного «судьбоносного» проекта или пропагандистской кампании.

Куда хуже складывались мои отношения с историей КПСС. Этот предмет считался едва ли не базовым для будущих «подручных партии». Хотя мы занимались не по сталинскому «Краткому курсу», а по новому увесистому учебнику, подход авторов к изложению материала не претерпел в нём больших изменений: схоластика и догматизм цвели пышным цветом. По идеологическим, политическим и конъюнктурным соображениям в учебник не вошли многочисленные «неудобные» страницы партийной истории, а оставшиеся были приведены в согласие с господствующей в данный момент на партийном Олимпе точкой зрения. Вместо мотивировки партийных решений и действий, анализа позиций противоборствующих сторон и взглядов политических деятелей студенту преподносилось варево из ленинских цитат, неаргументированных оценок, набора событий, дат, цифр и фамилий. Получить на экзамене хотя бы «хорошо» можно было единственным способом – механически заучив материал, чего я не умел делать. Поэтому в дипломе итог моих занятий партийной историей оценён лишь на «удовлетворительно».

Александр Иванович Курасов, читая курс истории большевистской печати, не раз напоминал, что этот предмет является составной частью истории КПСС. То же определение прилагалось и к истории советской печати. Конечно, и Александр Иванович, и другие лекторы знали о своём предмете в разы больше, чем позволяли им говорить строгие партийные границы. Но что оригинального мог привнести преподаватель в свою лекцию? Разве что оживить её остроумным замечанием или пересказом какого-нибудь забавного эпизода.

В первую очередь от нас требовалось знать ленинские работы и многочисленные партийные резолюции по вопросам печати. По наивности я поначалу не понимал, почему мы не видим самих большевистских изданий. Причина же была проста: в партийных газетах и журналах в разное время сотрудничали Мартов, Троцкий, Парвус, Малиновский, Каменев, Зиновьев, Бухарин и прочие деятели, ставшие позднее по разным причинам неупоминаемыми . (Троцкий даже был редактором в дореволюционной «Правде»! )

Более интересными дисциплинами исторического цикла оказались история русской журналистики и история зарубежной печати. Что ни лекция – то новые имена, коллизии, хотя и здесь круг знаний был ограничен. В русской журналистике XIX века рассматривалась преимущественно линия революционно-демократическая, а в зарубежной печати, ведущей начало с новостных листков Древнего Рима, наиболее подробно прослеживалась линия, идущая от «Новой Рейнской газеты» того периода, когда её главным редактором был Маркс.

Из университета я вышел твёрдо уверенным в том, что история – не мой конёк. Но вот во второй половине 1980-х годов, расцвеченных флагами перестройки, в печати стали появляться исследования и документы, с той или иной степенью полноты воссоздающие утаённые страницы истории Отечества, в том числе истории КПСС. Событием беспрецедентным стало появление журнала «Источник», целиком заполненного прежде недоступными архивными документами. Оказалось, что история политических движений и партий в России невероятно увлекательна. Какая битва идей, героика и низость, какие столкновения характеров, грандиозные свершения и сокрушительные провалы! Читал, не отрываясь, взрывные публикации, делал вырезки и выписки. Разрозненные факты, знакомые по школе и университету, обретали вторую жизнь, складывались в драму, пережитую Россией/СССР в XX веке.

Второй семестр третьего курса был укороченным: уже в апреле началась производственная практика. Практика ожидалась с понятным волнением и нетерпением. Целых три месяца, а при желании прихватив ещё и каникулярное время, можно было пожить в новых местах, почувствовать вкус свободы и «взрослой» журналистской жизни, заработать денег. Деканат рассылал по редакциям просьбы принять практикантов, а затем предлагал студенту тот или иной адрес. Я заранее послал в редакцию «Советского Зауралья» просьбу принять меня на практику, сославшись на былое сотрудничество и опыт работы в петуховской газете. Вскоре в деканат поступил вызов из Кургана.

Практику проходил в промышленном отделе, на ставке литсотрудника. Первое задание не сулило творческого успеха: съездить на завод медицинских препаратов (нынешний «Синтез») и написать заметку о «трудовых подарках Первомаю». Создавались подобные заметки «шлакоблочным методом», хорошо известным мне по районной газете. Заведующая отделом Нина Александровна Кабальнова, заметив моё смущение, когда я сдавал ей заметку, понимающе улыбнулась: «Такие вещи лучше не бывают. Не переживайте». Я понял, что работать здесь мне будет легко.

Следующий мой материал заслужил сдержанную похвалу ответственного секретаря, а третью статью отметили на редакционной летучке в числе лучших за неделю и вывесили на «красную доску», что означало увеличенный в полтора раза гонорар. Тема статьи была тогда в новинку – эстетика производства (промышленный дизайн, говоря современным языком).

За три с лишним месяца я опубликовал в «Советском Зауралье» не меньше сорока собственных и «организованных» материалов. Стал увереннее разговаривать с людьми – от директора завода до так называемых простых тружеников (или в обратном порядке) и лучше разбираться в производственных вопросах. Подобно старшим коллегам, я напирал на различные отчётные показатели, внедрение новой техники, поднимал на щит новаторов и мастеров своего дела. Конечно, у меня не было глубокого понимания того, как на самом деле устроена социалистическая экономика, насколько она эффективна и как сказалось на её развитии образование территориальных советов народного хозяйства вместо отраслевых министерств. Спецкурс по освещению в печати проблем промышленности и сельского хозяйства, прочитанный нам на факультете, сводился, в основном, к изложению перспектив очередной пятилетки и документов партийных пленумов. Грамотно проанализировать и объективно оценить то, что считалось заслуживающим поддержки и прославления, мне, конечно, не приходило в голову. Только с годами стал понимать, что сверхплановая продукция предприятия зависает на складе, что рационализация какого-либо устройства может привести к его быстрому изнашиванию, а замена одной марки стали на другую – снизить качество изделия.

К концу практики я почувствовал себя бывалым газетчиком, поэтому воспринял как должное финальную фразу во вручённой мне характеристике: «Тов. Полещук, безусловно, будет хорошим журналистом». Редактор С. С. Глебов пригласил меня на работу в «Советское Зауралье».