Евгений Петропавловский - Абхазия. Осенний трип

Амра и Вера дружно возразили:

– Не надо. Хочется поскорее уже приехать.

– Если будем везде разгуливать, не успеем до темноты!

Толик отсутствующим взглядом выразил своё фигуральное согласие с дамами.

После этого Вера принялась рассказывать о том, как она с подругой отдыхала в Пицунде (это совсем рядом с Гагрой), Амра вставляла вопросы касательно цен, условий проживания и обустроенности пляжей, параллельно комментируя окрестные ландшафты. А голубой «Додж», ясное дело, катил себе дальше, и никого не колыхало моё мнение; а мне в помощь осталось лишь наставление Эпиктета о том, что человек всегда поступает так, как ему кажется лучше для себя, и если это на самом деле лучше для него, то он прав; если же он ошибается, то ему же хуже, ибо за всяким заблуждением непременно последует и страдание; постоянно помня это, не отыщешь смысла ни сердиться и возмущаться, ни бранить и попрекать кого бы то ни было в чём угодно.

С другой стороны, пост фактум считаю возможным высказать обиду. За всё время нашего октябрьского забега по Абхазии мне так и не удалось посмотреть места, о которых Роберт Рождественский написал:

Хотя солнце – оно, конечно, было. То же самое, что светило и Роберту Ивановичу, когда он вдохновился на упомянутые строки. Мы мчались по трассе, дневное светило от нас не отставало, а указатели на обочине продолжали информировать о проезжаемых населённых пунктах: Псахара, Бзыпта, Калдахуара, Бармыш, Хыпста… Дабы не переврать упомянутые здесь географические агнонимы, мне сегодня пришлось воспользоваться картой.

От шоссе уходили в стороны тихие сельские улочки, дома на которых зачастую были едва видны из-за разросшихся садов.

В Новом Афоне Вера и Амра тоже не позволили мне выйти из авто для осмотра достопримечательностей:

– Там не только монастырь, но ещё и пещеры. Минимум часа полтора надо, чтобы всё посмотреть, да и то – если бегом.

– Давай уже доберёмся до Сухума, а в Новый Афон потом специально съездим…

Пришлось лицезреть из окна автомобиля знаменитый монастырь, вздымавший к небу золотые купола на заросшем деревьями горном склоне. Равно как и последовавшее далее природное великолепие черноморской Ривьеры, которое трудно не оценить по достоинству. Потому что красота окружающего мира – это одна из немногих незыблемых констант в мутном потоке времени.

Вечер подкрался незаметно. «Тёщин язык» – извилистый участок Сухумского шоссе между Новым Афоном и Верхней Эшерой – мы проезжали уже в темноте. Это, я вам скажу, тот ещё аттракцион! И дело вовсе не в чрезвычайно крутых поворотах, а в том, что практически все местные водители, оказывается, устанавливают на свои автомобили дешёвые ксеноновые фары. Я сидел рядом с Амрой на переднем сиденье и, совершенно ослеплённый, не видел перед собой ни дна ни покрышки. Наша рыжая возница с оквадратившимися глазами вела «Додж» в гору черепашьим шагом, опасаясь сверзиться в пропасть, – и когда нам наконец удалось подобру-поздорову миновать треклятый «Тёщин язык», поклялась ни в жизнь больше не ездить по Абхазии в тёмное время суток.

К счастью, до Сухума теперь было рукой подать. Достигнув города, мы устремились в южном направлении по широкой улице Эшба, затем повернули на восток… Из-за темноты и резвой езды я не успел разглядеть в абхазской столице никаких особенных примечательностей. Разве что здание железнодорожного вокзала: красивое, с колонно-арочной надстройкой, увенчанной двухъярусной башенкой со шпилем. Правда, позже – при свете дня – я увидел, что оно покрыто (пылью? копотью? плесенью?) серым налётом, создававшим такое впечатление, будто вокзал возведён как минимум несколько столетий назад. Но это из-за того, что здание пребывает в заброшенном состоянии, а на самом деле его построили в середине прошлого века. Мне рассказали, что вокзал пострадал во время войны 1992—1993 годов, когда в нём разместили склад боеприпасов… Разрушенные железнодорожные пути, ведущие от российской границы до Сухума, восстановили в начале нового тысячелетия, и ныне сюда ходят поезда от самой Москвы; а до здания центрального вокзала у государства пока руки не дошли.

От привокзальной площади, слегка поплутав, мы вырулили на Кодорское шоссе; оттуда – через несколько минут – последовал ещё один поворот с крутым въездом на гору по улице Услара… И – вот он, двухэтажный особняк, перед воротами которого нас встречает щирый абхаз Андрей Глушенко с распростёртыми объятиями.

А как же, он заждался.

Обнимаемся с хозяином сухумского ранчо и танцуем танцы усталых путешественников, рекомендованные Минздравом против отекания нижних конечностей. А слегка пообочь на асфальт бубухается спелая хурма, поставив жирную оранжевую точку под вынырнувшим из памяти мира утверждением Бертрана Рассела о том, что в жизни нет ничего случайного, а всё, что происходит с нами, происходит в нужное время и в правильном месте.

***

Итак, четыре линейно независимых вектора, объединившись ко взаимному удовольствию, благополучно пересекли половину Абхазии и прибыли к месту назначения. Это событие невозможно было не отметить. И спустя полчаса мы впятером уже сидели на балконе за обильным столом (точнее, за двумя сдвинутыми столами) и провозглашали тосты, и делились впечатлениями, и строили ветвистые планы на ближайшие дни, и снова провозглашали тосты.

– Завтра повезу вас по Военно-Сухумской дороге в Мерхеул, а оттуда – в Черниговку, говорил Андрей. – В Мерхеуле родился Берия, а потом построил маленькую гидроэлектростанцию для земляков. Ущелье в Черниговке тоже стоит посмотреть, очень живописное место. Потом – в Драндский мужской монастырь, там очень старый храм, шестого века. И – на сероводородные источники в Кындыге, и в Илорский храм с мироточащими иконами, и в Очамчиру…

– Может, для начала прогуляемся по Сухуму? – предложил я, не в силах столь широко растечься мыслью по карте Апсны 1 1 Апсны – самоназвание Абхазии; в переводе на русский означает «Страна души». .

– Обязательно прогуляемся, – кивнул он. – На Брехаловку тебя отведу, там с людьми поговоришь: они тебе столько сюжетов подбросят в копилку – собрание сочинений сможешь написать про Абхазию!

– Придёшь туда с бутылкой чачи и скажешь, что собираешь тосты, – вставила Амра. – Как Шурик в «Кавказской пленнице».

– У меня всегда с собой фляжка, – напомнил я.

– Пожалуй, тут одной фляжкой не отделаешься, – заметил Андрей.

– А меня подбросьте на Келасурку 2 2 Келасурка – река Келасур. В пяти километрах от центра Сухума впадает в Чёрное море. или на Мачару 3 3 Мачара – река в Гульрипшском районе. – в такое место, откуда горы видны, – выразил пожелание Толик. – Хочу остаться там часа на три-четыре, этюды пописать…