Илья Шаблинский - Путешественники

– Па. А ты ведь был уже здесь, да? С мамой?

– Был. С мамой.

Они свернули в другой извилистый проулок, следуя за негустым потоком туристов, одетых как на пляж. Над крышами вырос купол – величественный, в красной блестящей чешуе. Потом еще был древний мост над мелководной речкой Арно, и за мостом программа, в сущности, была исчерпана. У них оставалось еще несколько часов до поезда на Болонью. Они шли по длинной узкой улице, заглядывая в кафе, – выбирали, где притормозить и взять по овощному салату и по кофе.

Кирилл первым среагировал на длинный женский вскрик и дернул отца за короткий рукав тенниски. За вскриком последовала серия коротких воплей: женщина выкрикивала какие-то слова.

Дмитрий Олегович, изучавший меню у входа в кафе, посмотрел через плечо. Он моргал и щурился. Кафе гнездилось на углу улицы и узкого, пахнущего сыростью (блаженством!) переулка. Из толпы, расталкивая локтями ротозеев, вылетел чернявый парень с дамской сумкой в руке. Он чуть накренился и резко свернул влево, намереваясь нырнуть в переулок. Кирилл открыл рот. Дмитрий Олегович скривил лицо, будто собираясь выпить горькое, и, когда парень на мгновенье поравнялся с ним, неожиданно выбросил руку и резким движением выхватил сумку. Беглец по инерции пролетел еще несколько шагов, нелепо растопырив руки. Но справился. Остановился и тут же метнулся назад с перекошенным лицом. Он подлетел к отцу Кирилла с таким пылом, будто готов был тут же свалить заступника чужой собственности на древний булыжник. Но не свалил, а попер грудью, пытаясь быстрым обезьяним движением выхватить сумку, которую Дмитрий Олегович спрятал за спину. Дмитрий Олегович отступил, увертываясь. Вор, выкрикнув ему что-то в лицо, вдруг выкинул вперед руку с ножом. Лезвие уперлось обидчику в подбородок.

Вор ощерился, сделал короткий взмах и остановил, задержал лезвие, лишь коснувшись тенниски врага. Бледный Дмитрий Олегович качнулся. За его спиной возникли наконец крики подотставшей погони. Парень, тяжело дыша, спрятал нож и совершенно неожиданно плюнул Дмитрию Олеговичу в лицо. После чего развернулся и умчался в переулок. На сына с отцом вылетела грузная пожилая женщина в белом и следом за ней тоже пожилой сухопарый мужчина в шортах. Дмитрий Олегович придержал его за плечо. Жертвы грабежа разом обернулись. Дама, дыша тяжело, протянула руки и приняла сумку. Еще пару секунд заняло изучение ее недр. Потом женщина прерывисто сказала по-английски: «Спасибо! О, спасибо!» В глазах ее, впрочем, все еще стояли смятение и ужас. Дмитрий Олегович потянул сына за руку, и они скользнули в кафе.

– А тетка эта американка, да? – спросил Кирилл, прожевывая оливку.

– Наверно, – Дмитрий Олегович взглянул сквозь бокал на свет.

– Америкосы – они жадные, – убежденно сказал Кирилл, – жадные и тупые.

Дмитрий Олегович посмотрел выразительно:

– Ну да, тупые. Компьютер изобрели, и тот телефон, которым ты пользуешься.

Сын весьма искусно изобразил лицом животное – хомяка. Грызуны у него получались особенно.

На поезд они едва не опоздали, потому что заблудились и шли на вокзал самой длинной дорогой. В Болонье, где у них был еще час до поезда на Анкону, отец подбил сына заглянуть напоследок в еще одно кафе – с разноцветным мороженым в крупных ячейках.

Кирилл оценил. Разминая ложкой скользкий кофейно-шоколадный шар, теснящий другой – желтый, цитрусовый, он заметил:

– Самое оно. Что нужно было! И «спрайтику» еще! И хорошо, что с вокзалом рядом, а то бежать потом… Па, а правда, Юпитер, он из газа?

– Газовый шар, – подтвердил Дмитрий Олегович, – нет твердой поверхности.

– Охренеть! – восхитился Кирилл, вминая ложку в шоколадный Юпитер. – Просто прикол.

Спустя пару минут он пожелал в туалет.

– Возьми ключ у бармена, – посоветовал Дмитрий Олегович, – это на втором. Там нет разделения на мужской и женский, он там один. Большой и удобный, и с музыкой.

Пока сын ходил исполнять замысел, отец сидел хмуро и почти недвижно. Но потом, заметив, что яростный луч из окна скользит по быстро тающим планетам в вазочке, машинально двинул ее по столу в тень. Ему очень хотелось именно здесь и именно сейчас извлечь из памяти прежнюю щемяще-сладостную ностальгическую ноту. Вынуть из глубин памяти еще пару сюжетов из той, двенадцатилетней давности, поездки. Но эта нота уже не звучала. Что-то нарушилось. Память вместо этого непрерывно исторгала бешеные глаза и быстрый оскал уличного грабителя.

Еще он сейчас был бы не прочь закурить, но с этой привычкой было покончено еще за пару лет до Оксаны.

В поезде они почти не разговаривали. Сидя напротив отца в удобнейшем кресле с подлокотниками, Кирилл потягивал лимонад из банки. Дмитрий Олегович следил за мельканием поросших лесом холмов. На секунду он все же оторвался от окна.

– Согласись, тут по этим местам лучше прокатиться на поезде, чем на машине. Больше увидишь.

Кирилл смотрел вглубь банки. Ответил как-то отрешенно, с вялой интонацией.

– Андрей взял бы машину…

Дмитрий Олегович чуть не выругался. Ей Богу, любому терпению есть предел.

– Мы с Андреем очень разные люди, – сказал он резко.

– Да, разные, – согласился Кирилл.

– У него денег больше, – подзадорил отец.

– Денег? – сын на секунду задумался, глядя в окно. – Разве? Да не. Я в другом смысле…. Ты ведь хотел как бы вспомнить… ну, места эти, да? Ты маму любишь.

Ошарашенный поворотом темы Дмитрий Олегович ответил не сразу. Но все же хмуро и с достоинством сказал:

– Ну что ж. Он тоже, наверно, любит.

– Нет, – Кирилл отхлебнул из банки и как-то очень просто добавил, – нет, не любит. У него есть другие женщины.

Оставшийся путь до их курортного местечка они в основном молчали, а Дмитрий Олегович размышлял. С самой мыслью сына он был вполне согласен, но полагал, что для такого заявления, в общем, нужен был повод. Эпизод с грабителем был явно из другой итальянской оперы. Склонный с некоторых пор к мистике Дмитрий Олегович принял, в конце концов, весьма занятную версию: на сына, вероятно, повлияло то, что часом раньше в Болонье он посетил место своего зачатия.

Это была даже не ирония, но прямо-таки кривая усмешка судьбы. Еще с лета Сергей готовился совершить с любимой женщиной Ириной поездку в город Париж. Они облюбовывали и обсуждали отели, намечали маршруты прогулок, выбирали даты. Потом Ирина разом решила, что это будет точно неделя перед Рождеством. И выбрала отель. Перспектива прояснилась. И вот именно в первых числах декабря Сергея одолел недуг, о котором он до сих пор только читал и к которому до сих пор относился скорее с иронией, чем со страхом, но который, как оказалось, мог из любого праздника сделать сущее наказание.