Полина Amparo - Жидкий Талмуд – 25 листков клёна

Переобращение требует смерти, – смерть – сброс энергии на перераспределение, – однажды не будет сил на совершение подвига сейчас, когда можно собрать цветы с поля неиссякаемого, воодушевления, – и следовать волей Ветра – за грани навязанного, но навстречу Мечте-Звезде-Путеводу. Мне не достаёт мудрости – чтоб сознавать происходящее и значимость того, – но чувство достаточно, чтоб действовать – или остановиться и засмотреться на звёзды. Не знаю, про что моя история, – и про кого, – но обо всём и каждом, что встретилось, встретится и встретит, – и не важно, по которую из сторон вообразимого.

Конец Второй Части

Глава Шестнадцатая – Под юбкой Ночи

Подпольщики собирались «Под Юбкой Ночи» – так звался бар-тет-а-тет для подпольщиков, контрреволюционеров, косплееров и прочих аутентистов восьмого дня. “Проснись” пылилась стопкой, – на раз сей – не очередной сорт удовольствия, – но газетка крафтовая с пропиткой чудейственной. Иногда бездействие – продуктивнее олития поля замысла потом, – согласились Подпольщики: Вселенная благосклонна к смутьянам-поборникам_правды – даже при полном бездействии тех.

Кто-то задел локтем газетки – и те рассыпались, будто мановением Ветра-Развратника , чуждого краям сиим. Посетители подняли рассыпавшееся – но не были в силах вернуть: произведения искусства субъективности вникли в руки чтецов и гонорар зазвучал в карманах Подпольщиков. Никогда не понять Вселенную, – задумался Подпольщик, – так и Вселенной не понять нас, вполную, – но полюбить…

Подпольщик – «Умру – и отлично, – всё шло к тому – на что задерживаться…» – задумывался о прошлом, рассматривая массу потенциальных трупов кругом и всюду – «Мир полон хорошего – и на-что ему мы?» – и вникал в новый контрзаговор. Мировое Правительство объявило о роспуске института стран и категорий: крыски-шишкари признали по всем сми, власть свои и господство, – и велели рабам прервать распи – но О.Г.inc. (Общество Глупцов Инкорпорейтед) собралось контроппозицией и – о боги – задалось перегруппировкой стран: Африку переселили на нулевой координате, а Индию – полярно, – и холод решил перенаселения, – но не полит-угнетения. Подпольщики стали доверенной силой Мирового Правления – крысок Вассы и Абдула, повидавших на веку своём больше и моего и твоего, чтец. Подпольщиков перебили – и двое, задались возродить Пацифизм из пепла сожжённых пластинок Ливерпульской Четвёрки; двое – Подпольщик и Подпольщица – вызвались из пепла О.С.В.О.Б.О.Ж.Д.Е.Н.И.Я., чтоб внести в смуту людского эскиз Свободы, ценой Жизни.

Подпольщица облачалась в мантию с подолами длиннющими – ходила тенью за Подпольщиком, могшей убить. Подпольщица избегала белья нижнего – чем пользовалась каждый миг пребывания с Подпольщиком, – русая, стройная и наделённая чертами женственности, неброскими и унитарными. Подпольщик наслаждался Подпольщицей – но её не хватало на долг верности, и каждый прохожий впадал в поле наблюдения приятным мальчиком, – и Подпольщик согласился взимать плату за всежеланную.

Подпольщики – смутьяны, бунтари, скептики и инакомыслители с начала начал – и пришли в мир, ведомые Меркурием, чтоб перевернуть устои и свести мир к гармони’и внутренней, что лучше внешней, – ибо «Гармони’я сокрытая лучше явленной» – вычитал Подпольщик у Дирижёра Теней. Ещё встретимся, Подпольщики. Вселенная впишет вас в Воспоминание.

Глава Семнадцатая – Повелитель Теней

Повелитель Теней был не из страшащихся по неумению лишиться бремя плоти – но Просвещённый. Просвещённый был из семьи католиков – и отличился в детстве, бросив в донат-уголок церковный записку со стихом:

Бог котячий – Котобог.

Бог своеверных – Сатана.

Чем обычный лучше,

Звоном из кармана?

Учение ваше

Не учение вовсе,

И изучать учение -

Не постигать истины.

Человек привык быть богом

Над убиенными и согнанными,

Над душами собранными к жатве, -

Но не над собою.

Вам бы подчиняться,

Сброд, ищущий пастыря, -

Пастырь вам – бродяга с бутылью,

Каждый – у кого не отсырело сердце.

Учение – шаблон-пропитка, мозгу сырому

И сердцу буйному, – мир до смешного обратен

И зло ли в сожжении эталонов платины.

Не знаем мы – и вы не знаете.

Богослов не умел говорить что-либо кроме заученного в детстве глухом – и читал полувслух, строчку в минуту, – слова срывались с уст того – псалмы и прочее – и всепотребимость тех не заставляла задумываться. Богослов посчитал клочок крафтовый благоверством и пропел слова лукавые, – ведь от Лукавого всё, что не Да/Нет, – т.е. трансдуальное злодейственно, ведь откажущийся от ада и рая идёт дальше, чем позволяет Богослову кошель. Прихожане разделились – голос прозревшего звучал в речи владыки, – что за глупцы руководят порой путьми людскими: поступай так, повторяй пока не помрёшь, слушайся нас и получишь однокомнатку на небесах, – ?!

Повелитель раздался голосом возмущённых – и собрал двоих, троих, – готовых отдать жизнь – но превратить Храм Антропоцерквизма (the Церковь инкорпорейтед) в гроб самовосхвалявшимся, – или аутентичный приврат-салун для распахнувших створки сознания.

Глава Восемнадцатая -

Revolution

Богослова уместили на распятие – чтоб ознакомился с предметом трактуемым – и провершили перестройку: женщинам на иконах пририсовали грудь, витражи снабдили люминесценцией, а двери сделались открытыми круглосуточно-всегодично, – чтоб истины стонов не миновали слуха людского; лазеры и техно, упорная с гинекологическим креслом. Тела грудились непрестанно и благоухали слаще ладана: солоновато-сладко, будто крекер во рту блудницы, – ладан сменили кокой – но и того не доставало: неудовлетворённость людского мирским росла диаметрально удовлетворённости. Стоит хоть раз в жизни пройти посвящение свободной любви (послевкусно скорбью).

Повелитель Теней понимал: плохо – и первое – и второе, – и презрел мирское, успев переиметь каждую из городка своего и скурив ни один словарь морфем, – и наблюдал: человек иссякал – чем себя ни обманывай. Лес принял Повелителя Теней – и встретил с Прокажённой, изгнанной Богословом; они построили домик на вершине скалы и завели бельчонка Джабраила.

Джабраил познал мир познающих и не ведающих – но соприкоснулся со вселенской печалью у одних и беспутства у других, – печалью претекающей от прародителя к отроку, будто История Историй была разбившимся кувшином, звеньями чьиими стали, – и Историю Историй восстановить удастся – если подумать, отдаться спонтанности и запустить пятёрню (иль десятёрню) в облако еженощное, Непостижимого, что приходит в перешуршивании ежей. Джабраил сбросился со скалы – оставил нить предсмертную, чтоб приютившие накормились плотью прозревшего (отчего бы – если возите “мощи святых” – не торговать мясом их?). Повелитель Теней вкусил – и остался веганом с дней тех, с пятнадцатилетия, – чтоб изъять колья наставлений из головы и приникнуть к Свету Первородственного, иллюзорного – и лучшего.