Георгий Чиж - К НЕВЕДОМЫМ БЕРЕГАМ.

– Вот что, ваше высокоблагородие, – обратился к на­чальнику порта Шелихов, когда все уже достаточно нагру­зились и речи лились свободно, – хочу я от тебя из Охотска бежать. Не сердись, да видишь ли что – выход из своего порта вроде выигрыш какой: не успел поймать прилив, по­минай как звали. Либо в море унесет и выбросит на камни, либо кинет на отмель – не сойдешь. Каждый год по кораб­лю теряю, а то и по два. Уйду подальше, хошь на Улью. Там и леса хорошие и спокойнее.

– А правительство? – возразил хозяин. – Я-то перечить не буду, но за Санкт-Петербург не ручаюсь. Порт обошелся дорого, и кто же осмелится заявить, что деньги выброшены на ветер?

– Похлопочем... не правда ли, Николай Петрович? – Шелихов вопросительно посмотрел на Резанова.

– Да, выход в море здесь – это какой-то цирковой фо­кус-покус, – подтвердил Резанов.

– Веришь ли, – продолжал Шелихов, – каждый раз, как отправляю суда, дрожмя дрожу, удастся ли выбраться из этой проклятой мышеловки. Даром гибнут и труды и капи­талы. А люди? Не воскресишь... Слава богу, – перекрестил­ся он, – на этот раз удалось...

Обратно Шелихов и Резанов ехали налегке. За ними тя­нулись и все возвращавшиеся с лошадьми домой якуты. На этот раз они везли только небольшой запас продовольствия и закупленные Шелиховым на охотской ярмарке в небольшом количестве товары да подарки жене и детям.

Григорий Иванович уже пришел к окончательному выво­ду, что в лице Резанова он может приобрести надежного и знающего помощника в Петербурге и, по всему вероятию, вполне подходящего мужа для своей Анны.

– Ну, так что же скажешь на все это, дорогой Николай Петрович? – заговорил он, когда выехали из Охотска. – Что думаешь о монахах? Справятся ли?..

– Смотря с чем, – ответил Резанов, решив быть откро­венным. – К проповеди христианства они непривычны и как-то мало полагают о своей миссии – никак к ней не под­готовились. Изучать язык, да и то слишком поздно, начал один Ювеналий. Но чего стоит один вид его: скорее напу­гает, чем привлечет какого-нибудь конягу. Плана будущих работ миссии вовсе нет.

– Я, признаться, тоже не больно на них рассчитываю, – раздумчиво проговорил Шелихов. – Но если поставят как следует хоть одни школы, будет большая польза. Торжественность богослужения привлечет дикарей. О школах много ду­маю и заставлю ими заниматься. А вообще замыслил я так: дадены нам милостию божией многие земли, никем не за­нятые и даже незнаемые, изобилующие богатствами. Что из сего следует? Первое дело – удержать уже известные. Народцы тут хорошие – их лаской взять легче, нежели насилием. Они сыздавна терпят от белых, да и сами из ссор не выходят, войнами уничтожают друг друга. Мне старшины их частенько говорили на Кадьяке, когда мы подружились: «Спасибо, вы пришли, а то мы выбили бы друг друга до последнего человека». Ну, так вот я и положил: первое – их приручить и землю закрепить за матушкой Россией; вто­рое – не останавливаться с приобретением земель новых. Тут я наметил два пути: один к северу – через пролив до самого полюса...

– Далеко хватил, Григорий Иванович, – усмехнулся Ре­занов. – Когда же ты...

– Я не для себя так рассуждаю, не я сделать должен, другие – вся Россия, а я только пути намечаю... Другой путь – к югу до самой реки Колумбии или даже до Кали­форнии, где земля знатно родит – кормить будет. А по нашу сторону океана – все Курильские острова, до самого Япон­ского государства.

– Так, так... – Резанов улыбался, но слушал с возра­стающим вниманием.

– Зверя, вишь, тут морского, кажется, много. Не пере­честь, – продолжал Шелихов. – Да поберегать его все же надо так, чтобы он был без переводу. Ты смотри, хороший был еще недавно и прибыльный зверь «морская корова», а где он теперь? В музеях, может быть, да и то скоро не найдешь. Я еще застал его у островов. А что делали промысло­вики? Печень вырежут, а несколько тонн хорошего мяса вы­бросят в море. Ну вот, так будет и с китами. Зверя надо беречь... А земля? Мы вот чуть копнули – железо нашли, медь... Об этом надо подумать. Кто может навести порядок? Хозяин, а ему-то и не дают развернуться, всячески мешают. Ватаги наши не хозяева – разбойники...

– Пойми, друг, – повысил он голос, – я не монополии, я порядка добиваюсь и мощного капитала. С «пятачком» мож­но урвать то тут, то там. А нам великое товарищество нуж­но – с миллионами... Польза, прибытки – это потом, они не уйдут... Кто же будет защищать нас? Сами? Да разве но­вые рубежи, что мы создаем государству, можем сами за­щитить! Правда, пока поневоле стараемся, а что видим? Чуть где-нибудь наладили, придут Куки, Чатамы и выхватят под­готовленное из-под носа, нагадят и уйдут. Так вот и бьемся... Вы там в столицах сидите да похваливаете нас... Хорошо... А надо и помогать!.. Просил я тотчас после удачи Лаксмана в Японии послать новую экспедицию. Матушка царица по­няла, что дело не терпит, – к сибирскому генерал-губернато­ру... А у того, вишь, денег нет. Да надо бы экспедицию не от него, а высокую – от государства... Ну и застопорилось. Зачинать, что я затеял, конечно, можно, но дальше надо разво­рачивать это дело. Хватит ли меня? Капиталу у меня для своего дома довольно, нажить сумею и больше, но в этом ли дело! Я хочу, чтобы с уважением и трепетом говорили не «Англия», а «Россия». Понимаешь, Россия, а не какая-то там Ост-Индия. Наша Российская Америка, вот что нужно... И достигнуть этого могу! Генерал Пиль правильно доносил в Петербург царице: «Заведется Удинский порт, и умножат­ся при оном военные силы ваши». Но пока их нет... Вот хочу дорогу на свой счет от Охотска к Иркутску построить, изму­чился, а разрешения все не имею. Открыть Удинский порт для купеческих кораблей тоже не могу... Ты подумай, Нико­лай Петрович, Кантон, Макао, Батавия, Филиппинские острова ждут нашей торговли. С ними и разговор может идти не об одних китах, а обо всем, чем так богат наш и амери­канский пустопорожний сейчас и север и юг. А у нас руки связаны, и никто в столицах не может и не хочет объяснить, насколько все, что говорю, важно. Сандвичевы острова не займем, попомни – другие займут. А Сахалин и река Амур? Неужто можно спокойно сидеть и ждать, когда сядут дру­гие? Не дай бог увидеть это... Ты спрашивал о промышленни­ке Звездочетове, которого я на Курилы послал с партией. Я и сам знаю – ненадежный человек, может загубить все дело на Урупе. Но ведь другого-то, лучшего, нет!

Резанова оглушила перспектива разворота дел, начатых Шелиховым, перерастающих на глазах в целое государство. Это был целый, связный и продуманный план, для осуществления которого мало было одной жизни...

– Григорий Иванович, – произнес он неуверенно, – я хорошо понимаю и целесообразность и осуществимость ва­ми задуманного. Однако без помощи человека, который бы думал, как вы, и умел бы действовать на петербургской поч­ве, не обойтись... Есть у вас такой человек в Петербурге?