Георгий Чиж - К НЕВЕДОМЫМ БЕРЕГАМ.

– Ты что же это, Анна Григорьевна, вздумала голову кружить приезжим кавалерам – обижать своих?

Вспыхнула Анна, хотела было что-то спросить, а свахи и след простыл...

Прокурор правительствующего сената Николай Петрович Резанов оказался красивым, веселым и простым молодым человеком. Держался он скромно, забавно рассказывал о сво­их дорожных впечатлениях и придворных сплетнях, ни разу не похвастал тем, что видает императрицу. И больше всего интересовался Иркутском. А от Натальи Алексеевны букваль­но не отрывался, требуя подробностей о житье-бытье ее на островах... Понравился он решительно всем, даже требова­тельному отцу.

«Можно подумать, что сам только что прибыл с Кадьяка, так досконально все знает», – удивлялся Григорий Ивано­вич. И решил хвастнуть перед Резановым школой, устроен­ной им для вывезенных с Кадьяка алеутских ребят.

– Давайте осмотрим школу сначала вдвоем, – тут же предложил Николай Петрович. – А там, если охота, для мис­сии устройте парадный смотр отдельно.

Школа с общежитием занимала отдельный дом с флигель­ком, где помещалась поварня. Ребят застали за уроками.

Любопытные черные глаза с лукавинкой вперились в за­бавное, похожее на человека существо из столицы. Они никогда не видели такой головы в мелких кудряшках... Хорошо бы до них дотронуться... Существо, если только это настоящий человек, прикасалось, подходя, к их стриженым головам, но это было мало похоже на прикосновение, скорее легкое дуновение какого-то ласкового ветерка... И белая рука с длинными пальцами, украшенными светящимися колечка­ми, не могла быть настоящей – таких нет. А что у него на ногах с такими изумительными застежками? А гладкие неж­ные штаны до колен – из чего они сделаны? Все интересно, но совершенно непонятно. Говорит и улыбается, а что гово­рит – не поймешь ни одного слова, кроме «Григорываныч», когда обращается к тойону Шелихову... Как трудно слушать и понимать учителя, когда перед глазами этот странный при­езжий!

Однако учитель овладел вниманием учеников довольно скоро. Писали под диктовку на доске русские буквы и целые выражения, прочитывали вслух, складывали и вычитали чис­ла, загибая пальцы или наизусть.

Учителю очень хотелось блеснуть знаниями старших уче­ников, заучивших книжку «Об обязанности русского гражда­нина».

Смешно было, как старательно двенадцатилетние детишки выговаривали, отчеканивая каждое слово: «Закон христиан­ской научает нас взаимоделати друг другу добро, сколько возможно». Или: «Законы можно назвати способами, коими люди соединяются и сохраняются в обществе и без кото­рых бы общество разрушилось». Называя по-алеутски себя и селение, откуда происходит, мальчик отходил в сторону. Шелихов тут же добавлял вслед отходящему:

– По святому крещению – Роман.

Старшие щеголяли таблицей умножения, четырьмя пра­вилами арифметики и бойко, с азартом отстукивали костяш­ками на счетах. Не выдержал и подсел к ним сам Григорий Иванович. Тут он называл детвору и по-христиански, и по-алеутски, как попало, и задавал задачи «на счет вперегонки». Ясно было, что он здесь не случайный гость, а свой – ребя­та его не дичились, свободно отвечали ему по-русски.

За бойкий правильный ответ Шелихов с детски гордели­вой радостью каждый раз вынимал из кармана гостинец.

В заключение гостю была представлена оркестровая му­зыка: флейты, скрипки, контрабас, тарелки, а всех покрывал большой турецкий барабан.

– Что твой Преображенский полк идет со свистулька­ми! – пошутил Резанов.

– Пока достигли одного: шибко громко, – смеялся Ше­лихов. – Теперь стараемся дальше... – Он кивнул мальчику с контрабасом. Тот отставил контрабас к стенке и с вызы­вающим видом подошел к Шелихову, но тут напускная храб­рость, видимо, его покинула, и он виновато опустил голову.

– Андрюша, тебя, говорят, два раза драли, – сказал сурово Григорий Иванович. – За что?

– Я не хочу учиться на скрипке, а бас мне нравится, – проговорил мальчик.

– Розгами учитель драл? – спросил Шелихов.

– Нет, рукой... – левая щека мальчика задергалась, крупные слезинки покатились вниз, прокладывая борозду, растираемую грязным кулачком. – Я буду и на скрипке, – пообещал Андрюшка.

– Ну вот, это другое дело, молодец... – сказал Шелихов и протянул мальчонке несколько разноцветных леденцов.

– К чему вы их готовите, Григорий Иванович? – спро­сил Резанов уже в сенях.

– До зарезу нужны служащие в конторах, хотя и там у меня есть школа и учителя из моряков и конторщиков. Мне учителя из своих алеутов еще больше нужны. Этих думаю задержать лет до семнадцати, а потом – в семинарию меч­таю... Ну, да это не скоро...

– А взрослых учить не пробовали? – спросил Резанов.

– Не выходит... А паче всего, – добавил Шелихов после раздумья, – мореходы нам нужны. Хочу теперь же к навигацкой школе приступить. Кораблей на островах нужно мно­го, – он глубоко вздохнул, – а кто командовать будет? Морские офицеры? Первое – не пойдут, а во-вторых, ежели и пришлют выгнатых или еще кого-нибудь, на кой они бес! Кому охота жить на островах, кроме открывателей? Вот эти – другое дело: с корабля просто не выгонишь. Для них и корабли стоит строить особые и команды подбирать не простые.

– А про каких вы открывателей обмолвились? На самом деле есть такие, или только мечтаете о них?

– Мало, но есть. Слыхали, быть может, про штурманов Измайлова и Бочарова? Оба уже не молодые... Когда-то бы­ли замешаны в Большерецком бунте, устроенном ссыльным поляком Беневским. Одному пришлось побывать с ним даже во Франции, другому удалось сбежать с дороги.

– Я что-то слышал об этой истории, – подтвердил Ре­занов, силясь вспомнить. – Встревожила она государыню...

– Ну вот, оба и служат у меня штурманами.

– И как?

– А вот так: им только бы плавать на кораблях, откры­вать новые земли, описывать да наносить на карту – на­стоящие мореходцы! Они понемногу и алеутов натаскивают на это дело. Отдадут якоря у какой-нибудь земли – все кру­гом и облазят и обмерят... Отважные, ничего не боятся. Всех плавающих англичан, шведов, бостонцев, разных там Куков, Чатамов наизусть знают – со всеми не раз встречались. И не зевают: хорошо помнят, что все Куки одним миром мазаны: чуть недосмотрел, обязательно десяток ружьишек, а то и пушчонку нашим островитянам против нас же сбудут. Только это Куки наладят все, шито-крыто, ан смотришь – из-за мыса кораблишко с Измайловым или Бочаровым тут как тут... Ну и, смотришь, уходят пришельцы ни с чем.

Шелихов глубоко вздохнул.

– Конечно, вам самим обороняться не легко, – признал Резанов. – В постоянном плавании необходимо иметь по меньшей мере пять-шесть крейсеров. Пусть даже ваших, но действующих от имени государства, охраняющего свои пре­делы и безопасность промыслов.